8 июня 2017 г., Олег Погудин: «Раз в жизни на Святой земле должен побывать каждый человек…», интервью газете "Вести", Израиль

ОЛЕГ ПОГУДИН: «РАЗ В ЖИЗНИ НА СВЯТОЙ ЗЕМЛЕ ДОЛЖЕН ПОБЫВАТЬ КАЖДЫЙ ЧЕЛОВЕК…»

Олегу Погудину не нужно никаких ухищрений чтобы завоевать расположение зала. Все его общение со зрителем сводится к яркой улыбке, низкому поклону и короткому «Спасибо!»  Во время концерта он не рассказывает о себе, не сыплет между песнями прибаутки, не делится своим мнением о коллегах по концертному цеху.

Он только поет… а на столике в углу сцены растет и растет многоцветный букет цветов. От скромных полевых ромашек до «выходных» необузданно-ярких роз. Он переливается всеми цветами радуги, этот букет и, пожалуй, цветы – единственное  яркое пятно на строгой сцене, где со своим коллективом выступает певец. А вокруг царствует живой звук музыкальных инструментов, который, бесподобно украшает выступление. Такие впечатления храню я после прошлого гастрольного тура Олега Погудина в Израиль. Концерты, наполненные романтикой романса в исполнении этого певца, названного Серебряным Голосом России.

А Олег пел. И играл. Каждая исполненная им песня – это мини-спектакль одного актера… и одного зрителя. Ибо слушая Олега Погудина меня не оставляло ощущение, что он поет именно для меня. Наверное, похожее состояние испытывал каждый зритель в зале. Он пел, уводя нас в мир романтики. Туда, где все еще не наблюдают часы, потому что пьяны ароматом высокого чувства. Это были и русские романсы, и незабываемые песни Булата Шалвовича Окуджавы, исполненные в совершенно иной манере и потрясающие танго, в которых каждый звук отточен и наполнен страстью и песни на языках народов средиземноморья. А закончил концерт исполнением «Тум Балалайки» на идиш. Это было уже на «бис».

Новая программа, которую привозит певец в Израиль,  называется «Звезда любви», и включает лучшие композиции, исполненные в разные времена Эдит Пиаф, Шарлем  Азнавуром, Булатом Окуджавой и его кумиром Александром Вертинским.

У Погудина обширный репертуар, но всем остальным песенным жанрам он предпочитает романс, называя романс воздухом, которым он дышит. У него манеры джентльмена, глаза грустного влюбленного человека и потрясающий голос, полный откровения, которое, кажется понятно только тебе… И не беда, что рядом сидит еще тысяча зрителей. Нет в такой вечер места политике, раздору и непониманию. Есть просто — подаренный вечер Любви…

Кажется, что у этого немногословного человека непросто брать интервью, но оказался Олег Погудин приятным, доброжелательным собеседником.



— Олег, помните ли вы, когда к вам пришла музыка?

— Я из разряда тех музыкантов, которым не понадобилось больших усилий, во всяком случае, на первых порах, чтобы услышали их музыкальный дар. Можно сказать, что пел с раннего детства. То, что слышал по радио в начале семидесятых, сразу схватывал эти песни, их интонацию. По нынешним меркам это были хорошие эстрадные песни Кристалинской, Шульженко, ранней Пугачевой. Ну, конечно, это детские опыты. В девять лет я стал солистом детского хора Ленинградского радио и телевидения. Можно сказать, что тогда для меня началась моя профессиональная дорога.

— Вы росли в музыкальной семье?

— До меня в семье профессионально музыкой никто не занимался. Родители мои — инженеры. Но отец играл на гитаре и имел отличные музыкальные данные. Вообще, фамилия наша музыкальная.  Погудка – это песня, а «гудком» в некоторых диалектах называли «скрипку». Очевидно, что наш род был музыкальным с давних пор. Его корни из Вятской губернии. Я, кстати, смог проследить свою родословную вплоть до начала 16 века. Это достаточно редкое явление. Обычно, о крестьянских семьях трудно что-то узнать далее девятнадцатого века.

—  А любовь к романсу пришла тоже в юности или были разные направления?

— Пожалуй, даже в детстве. Вместе с романсами «Гори, гори моя звезда» и «Ямщик, не гони лошадей». Может быть, помните, был такой журнал «Кругозор», а к нему прилагались маленькие гибкие пластинки. Впервые я их услышал на этих пластинках в исполнении Иосифа Кобзона и Анны Герман. И было мне тогда лет десять.

— Надо иметь определенный настрой, чтобы открыть душу романсам…

— Почувствовать романс не трудно, если он исполнен достойно. Это то, что касается мелодии, они обычно очень красивые. Понять, осмыслить романс – это уже гораздо сложнее. Обычно, когда поют дети, им прощают некоторые недостатки, делая акцент на эмоциональности исполнения. А ее у меня в отроческие годы было в достатке. Ко взрослым исполнителям, даже начинающим, выдвигаются уже другие требования. Нужно предъявить не только талант и эмоциональность, но и осмысление того, что ты делаешь. Оно приходит вместе с мастерством, которое нужно годами оттачивать. Слава богу, мне повезло с педагогами в театральном институте, меня хорошо учили. А этот жанр оказался для меня наиболее гармоничен. Если говорить с точки зрения психофизики, то сочетание внешних качеств, темперамента и моего мировоззрения наиболее подходит для исполнения городского романса.

— Вы органично поете на разных языках. В одном отклике на ваше выступление я прочитала, что на французском вы поете, как француз, на испанском, как испанец. Уж не знаю, что сказать, по поводу песни «Тум балалайка», которую вы исполняете на идиш… Это большой труд или у вас есть способность к языкам?

—  Безусловно, есть способность к языкам. У вокалистов она распространена. Но все-таки, в первую очередь, большой труд. К примеру, французский язык для пения не комфортен. И французский певческий очень отличается от речевого. В моем репертуаре на этом языке песни шансон, которые требуют глубокого понимания текста, иначе не передашь их чувственность. Работаю и работаю над каждой песней…

— На каких языках вы еще поете, Олег?

— На английском, итальянском, немецком… В моем репертуаре есть песня на иврите. Должен сказать, что я открыл для себя необычайную музыкальность этого языка. И его логику. Не буду судить о произведениях, написанных высоким ивритом. Но «городские» песни поразили меня своим легким изяществом. Мне не легко даются восточные языки. Но я с удовольствием ввел бы в свой репертуар еще песни на иврите.

— Ваши песни на сцене – маленькие спектакли. Сразу вспоминается, что начинали вы как драматический артист в знаменитом БДТ. Оставил ли след в вашей жизни тот краткий период?

— В первую очередь он запомнился общением. Я попал в БДТ сразу после окончания института. Это театр с глубокими традициями, которому особенно подходит статус Храма Искусства. К сожалению, таких Храмов все меньше и меньше. В то время в нем играли выдающиеся артисты. И пусть у меня были крошечные роли, иногда без слов, я чувствовал, что участвую в великом театральном процессе и нахожусь рядом с большими актерами. И то, что я выходил на одну сцену с Евгением Лебедевым, Владиславом Стржельчиком, Валерием Ивченко, Алисой Фрейндлих,  Олегом Басилашвили и другими яркими актерами – это были незабываемые на всю жизнь уроки, продолжение школы в хорошем смысле этого слова.

— Но тем не менее, через три года вы покинули театральные подмостки. Отдали предпочтению сольным музыкальным выступлениям, романсу?

— Это был выбор отчасти осознанный и достаточно, романтический… Я пришел тогда к Кириллу Юрьевичу Лаврову, одному из достойнейших людей, которых в жизни и профессии встречал, и он сказал, что дверь в БДТ для меня открыта. Это было очень важно. Идет речь о 90-х годах, времени разрухи и неопределенности. К тому времени я уже выступал с сольными концертами и видел, как тепло принимает меня зрительская аудитория. Концертная деятельность манила. И я решился уйти из театра. А вторая причина была весьма банальной. Это заработок. Сольные концерты обеспечивали меня в два-три раза больше, чем работа в театре. Билеты расходились с первых концертов.

—  Меня поразил прекрасный музыкальный коллектив, который вас сопровождал в прошлый раз? А чем для вас важен живой голос музыкальных инструментов?

— Это принцип существования. Невозможно работать с посредственными музыкантами, иначе сам начнешь деградировать. Если сопровождают выступление талантливые люди, то и солиста это поднимает на более высокую ступень. В итоге, по большому счету выигрывает искусство. В этот раз со мной приезжает совершенно чудесный музыкант Олег Вайнштейн. Он – один из блестящих виртуозов – пианистов нашего времени, из тех музыкантов, которым доступен весь репертуар: от строго классического до шансона. Прекрасный концертмейстер и аккомпаниатор. Думаю, что израильской публике будет интересно с ним познакомиться.

— Вам приходится выступать на различных сценических площадках. Отличается ли реакция зрителей в разных странах на ваше представление?

—  Во время концертов перед родной русскоязычной аудиторией, возникают многочисленные нюансы, которые драгоценны для меня. Особенно их чувствуешь во время гастролей за рубежом. В зале обычно присутствует аура ностальгии, когда люди особенно чутко реагируют на выступление. Это может быть даже парадоксально, но вот такая реакция важна артисту, потому что помогает ему сохранить остроту восприятия. Так что обогащение происходит взаимное. Другое дело, когда мне приходится выступать перед носителями другого языка, как пришлось делать в начале мая в Вашингтоне и в Любляне. Там реакция действительно иная. Характерная для Европы и Америки, там в первую очередь оценивает мастерское исполнение, более, чем эмоциональную погруженность в песню.

— Какую черту в своем характере вы особенно цените?

— О, вы поставили меня в тупик. У меня много хороших черт в характере (смеется)… Пожалуй, хочется выделить ту черту, которая, к сожалению, все реже и реже встречается. Это ответственность. Я рад, что она у меня присутствует.

— А есть что-то в себе, что хотелось бы изменить?

— Много чего… Хотя знаете, когда оказываешься в таком «среднем» возрасте, то неожиданно открываешь, что определенные твои достоинства сыграли не лучшую роль в твоей жизни. И наоборот, то что ты считал недостатком, оказалось важным для тебя. Например, я раздражительный человек и это доставляет неудобства и моим близкими и моим сотрудникам. Но… это не самодурство. Это состояние возникает у меня, когда происходит что-то, что по моему мнению, должно было быть иначе. Этот перфекционизм присутствует во мне. И вот эта нервность, стремительность зачастую переходит в раздражительность. Но иногда думаю, если бы черты этой не было, я бы не добился многого из того, что смог добиться. И если ранее, в молодости я был уверен, что самое лучшее избавиться от этой черты, то спустя годы не могу так сказать однозначно…были свои плюсы в этом. Это определенный двигатель. Единственное, жаль, если это приносит неудобство другим людям.

— Вы много разъезжаете. Какой город на земле самый комфортный для вас и почему?

— Я бы хотел сказать однозначно Петербург, но есть в городе этом один минус, для меня трагический. Это климат. Хоть я родился и вырос в нем, но климат местный для меня большая проблема. Что же касается других стран, это Италия. Но хотя говорят, что творить надо там, где наиболее комфортно находиться, жить бы в Италии я не стал. Я – русский певец, это счастье большое, это ответственность и это определенные неудобства.

— Есть ли любимый романс, обязательный на каждом выступлении? И если есть, то почему именно он?

— Есть три романса, без которых не проходит ни одна моя концертная программа. «Гори, гори, моя звезда», «Не уходи, побудь со мной» и в «Лунном сиянии». В них мне особенно легко выразить себя, как исполнителя. «Гори, гори, моя звезда», в классическом варианте, в оригинале, это ведь не бытовой романс, а молитва, хорошая литературная форма молитвы. На мой взгляд, это совершенно бесценно.

— Если в жизни наступает темная полоса, есть ли у вас личное средство, которое поддерживает вас?

— Если говорить о внешних вещах, то семья, друзья  — моя поддержка. А внутренние… я религиозный человек. Это очень интимная тема, и не хотелось бы углубляться. Могу сказать, что мне помогает молитва.

— Хотелось бы знать, какие сохраняются у вас впечатления об Израиле из прошлых поездок?

— С гастролями в Израиле я был трижды, а также неоднократно бывал здесь, как паломник. Страна потрясающая. Считаю, что хотя бы раз в жизни на Святой земле должен побывать каждый человек. Если тебе нужно привести в порядок мысли и душу, понять, что быт — это суета, а есть что- то важное,  остающееся с тобой навсегда, то Израиль  — одно из первых мест, в котором ты все это понимаешь. Это главное впечатление, которое я храню. Как хрустальный пиал, наполненный драгоценным маслом. И он светится…

— Я с большим уважением отношусь к вашему принципу не впускать посторонних в личную жизнь. В наше время технологических возможностей так трудно, мне кажется, сохранять что-то личное. А вам удается? Пытаются ли люди нарушить ваше личное пространство. Или мир все –таки достаточно тактичен?

— Мир всегда был бестактен (смеется) Конечно, как у каждого популярного человека есть сложности. Но к счастью я работаю в той сфере, в которой существует спрос на возвышенное. И публика на концертах соответствующая… Мне, как любому артисту, нравится, что я известен. Ведь это показатель того, что ты нужен.  Но границы я защищаю достаточно жестко. Стараюсь, по крайней мере, это делать.

— Мне кажется, что это редко среди звезд…

— Нет, не редко. Просто у некоторых артистов это часть рекламы, часть деятельности. К  сожалению, бывает, что  подобная громкая реклама  компенсирует отсутствие творческого материала.

— Я была на вашем концерте. Вы поете, практически не общаясь с залом. Вернее, общаясь только песнями. И сцена заполняется цветами. Вы нашли секрет, который не находят другие артисты?

— Нет, нет это не секрет. Таких артистов, как я не мало. Есть три составляющие успеха: талант, мастерство, самоотдача. Если ты соответствуешь таланту, предъявляешь мастерство и готов на абсолютную самоотдачу, публика будет тебя любить.

—  Вас называют  Серебряный голос России. Звучит легко и  изысканно. К чему обязывает такой высокий и изысканный статус?

— Это не статус. Это прозвище, которым меня наградили двадцать с лишним лет назад. Это было на петербургском радио, как-то удачно сказал один ведущий. А я стараюсь не разочаровывать. Мне по большому счету повезло, я работаю с репертуаром, который сам обожаю, и знаю, как он дорог моей аудитории.

— А чем вы руководствуетесь в подборе репертуара?

—  В моем репертуаре более 500 произведений. И главный принцип, которым я руководствуюсь: каждое из них в первую очередь нравится мне.

—  Олег, а как вы пришли к исполнению песен Булата Шалвовича Окуджавы?

— Очень просто. Родители учились в Москве. Они были горячими поклонниками творчества Окуджавы, и с самых маленьких лет я слышал его песни на пластинках. Можно сказать, рос слушая их. А когда я вырос, то понял, что Окуджава – великий поэт. Не говоря о его достойном моральном статусе. В принципе было много достойных поэтов, но Окуджава для меня в этом отношении уникальная личность. В его стихах не найдешь осуждение людей, он всегда остается в области справедливости и милости, если говорить о философии его стихов. Если говорить о форме, творчество Окуджавы – это продолжение русского городского романса. Его песни эмоциональные, душевные и изящные. Он одновременно доступен каждому, ибо любой может исполнить его песни. А с другой стороны, каждый человек должен дотянуться до его таланта. В моем репертуаре есть несколько десятков песен Булата Окуджавы, это отдельная концертная программа.

— Вы привозили ее в Израиль, Олег?

— Нет, но может быть в следующий раз…


Лина Городецкая
https://linagor.wordpress.com/2017/06/14/pogudin-oleg/

Из ФБ

Борислав О.Протченко добавил 4 новых фото — с Олегом Погудиным и Lina Gorodetsky.
9 июня в 18:36 · Израиль, Иерусалим, Adam ·

Лица "Нон-Стоп" (8.06.17)









https://www.facebook.com/protchenko/posts/1546530032086023