Николай Гумилев

"И Господь воздаст мне полной мерой
За недолгий мой и горький век..."

В ночь на 26 августа 1921 года в Петрограде был расстрелян Николай Гумилев.
Тридцатипятилетний Николай Гумилев погиб на взлете. Он автор девяти поэтических сборников, нескольких пьес, яркий теоретик литературы, безупречный офицер, награжденный двумя Георгиевскими крестами. До войны он путешествовал по всему миру, но не представлял себя в отрыве от России.

Лишь одно бы принял я не споря —
Тихий, тихий золотой покой
Да двенадцать тысяч футов моря
Над моей пробитой головой.
*        *       *
Во время революционных событий у Гумилева была возможность остаться в Европе, но он решил вернуться в Россию. Это решение может показаться странным, только если не знать Гумилева: быть с Россией — это его глубокое личное убеждение, сознательный выбор.
Из сытых и вполне уже мирных Лондона и Парижа он отправился в полную неопределенность: Россия охвачена голодом, беспорядками, уличными погромами.  
*       *      *
(из воспоминаний Ирины Владимировны Одоевцевой)
Гумилев любил читать вслух, особенно по-французски.
Однажды, читая мне какой-то рассказ Теофиля Готье о молодом поэте, собравшемся топиться от несчастной любви и представляющем себе, насколько увеличится его посмертная слава от такого романтичного конца, Гумилев сказал, отложив книгу:
– Очень правильно. Смерть действительно играет огромную, даже иногда решающую роль в славе поэта. Героическая смерть может поставить поэта на пьедестал.
Он задумался и продолжал:
– Я очень надеюсь, что Бог услышит мои молитвы и пошлет мне достойную, героическую смерть. Но, – он лукаво улыбнулся, сощурив глаза, – не сейчас, конечно. Лет так через пятьдесят. Не раньше. Ведь я еще столько должен сделать в жизни, хотя и сейчас немало делаю. – В этих словах, конечно, был скрытый намек.
Гумилев часто намекал на свою контрреволюционную деятельность, но мне казалось, что он, как и многие тогда, только играет в заговорщика.
Когда, возвращаясь со мной с лекции в кронштадтские дни, он остановился перед подъездом какого-то дома и сказал с таинственным видом, подавая мне свой портфель: «Подождите меня минутку. Я только за револьвером зайду. Обещали достать к сегодняшнему вечеру», я спокойно осталась ждать, положив его тяжелый портфель на снег. Я не верила ему, и мне совсем не было страшно за него.
Он скоро возвратился, похлопывая себя по боку.
– Достал, ну, идемте! Только не проболтайтесь! Ведь это и для вас опасно.
Да, я знала, это очень опасно. Опасно даже играть в заговорщиков. И, конечно, никому не рассказала о «заходе за револьвером».
В Петербурге, в те кронштадтские дни, напряжение, волнение и ожидание достигли наивысшей точки.
Я зашла к Гумилеву на Преображенскую – он собирался переезжать в Дом искусств – и застала его за странным занятием.
Он стоит перед высокой книжной полкой, берет книгу за книгой и, перелистав ее, кладет на стул, на стол или просто на пол.
– Неужели вы собираетесь брать все эти книги с собой? – спрашиваю я.
Он трясет головой.
– И не подумаю. Я ищу документ. Очень важный документ. Я заложил его в одну из книг и забыл в какую. Вот я и ищу. Помогите мне.
Я тоже начинаю перелистывать и вытряхивать книги. Мы добросовестно и безрезультатно опустошаем полку.
– Проклятая память, – ворчит Гумилев. – Недаром я писал: «Память, ты слабее год от года!»
Мне надоело искать, и я спрашиваю:
– А это важный документ?
Он кивает:
– И даже очень. Черновик кронштадтской прокламации. Оставлять его в пустой квартире никак не годится!
Черновик прокламации? Я вспоминаю о заговоре. Да, он прав. Необходимо найти его. И я продолжаю искать с удвоенной энергией.
– А вы уверены, – спрашиваю я снова, безрезультатно просмотрев еще несколько десятков книг, – вы уверены, что действительно положили его в книгу?
Он раздраженно морщится.
– В том-то и дело, что совсем не уверен. Не то сунул в книгу, не то сжег, не то бросил в корзину для бумаг. Я с утра тружусь, как каторжник, – все ищу проклятый черновик. <…>
После ареста Гумилева, при обыске на Преображенской, 5, чекисты искали более умело и тщательно, и нашли, кажется, черновик.
В списке предъявленных Гумилеву обвинений значилось: принимал деятельное участие в составлении контрреволюционной прокламации.
*       *       *
(из воспоминаний Георгия Владимировича Иванова)
В кронштадтские дни две молодые студистки встретили Гумилева, одетого в картуз и потертое летнее пальто с чужого плеча. Его дикий вид показался им очень забавным, и они расхохотались.
Гумилев сказал им фразу, смысл которой они поняли только после его расстрела:
– Так провожают женщины людей, идущих на смерть.
Он шел, переодевшись, чтобы не бросаться в глаза, в рабочие кварталы вести агитацию среди рабочих. Он уже состоял тогда в злосчастной «организации», из-за участия в которой погиб.
В тюрьму Гумилев взял с собой Евангелие и Гомера. Он был совершенно спокоен при аресте, на допросах и – вряд ли можно сомневаться, что и в минуту казни.
*       *       *
Гумилев не признавал идей Октябрьской революции, однако не стал эмигрантом, до конца своих дней писал, редактировал книги, читал лекции в неуютном революционном Петрограде.
На одном из вечеров поэзии, устроенном для матросов Балтийского флота, Гумилев, читая свои стихи, неожиданно выделил следующие строки:
Я бельгийский ему подарил пистолет
И портрет моего Государя.
Ирина Одоевцева вспоминала:
«По залу прокатился протестующий ропот. Несколько матросов вскочило. Гумилев продолжал читать спокойно и громко, будто не замечая, не удостаивая вниманием возмущенных слушателей. Кончив стихотворение, он скрестил руки на груди и спокойно обвел зал своими косыми глазами, ожидая аплодисментов. Гумилев ждал и смотрел на матросов, матросы смотрели на него. И аплодисменты вдруг прорвались, загремели, загрохотали. Всем стало ясно: Гумилев победил».
Его последняя книга – «Огненный столп» – являет нам большого поэта:
Крикну я… но разве кто поможет,
Чтоб моя душа не умерла?
Только змеи сбрасывают кожи,
Мы меняем души, не тела.
Эти строки вышли в свет накануне ареста их автора, став последним словом приговоренного к расстрелу…
*       *       *
(из воспоминаний И. В. Одоевцевой)
После расстрела Гумилева Георгий Иванов пытался узнать подробности его гибели и будто бы кто-то свел его с латышскими стрелками, которые производили расстрелы. Рассказ одного из стрелков был таков. В камеру Гумилева зашли и пригласили на выход. Он спросил: «С книгами?» Ему ответили «Нет». Он все понял (хотя был уверен до этого, что с ним ничего не сделают), побледнел, перекрестился и пошел своей прямой походкой, не оборачиваясь.
*       *       *
Я, что мог быть лучшей из поэм,
Звонкой скрипкой или розой белою,
В этом мире сделался ничем,
Вот живу и ничего не делаю.
Часто больно мне и трудно мне,
Только даже боль моя какая-то,
Не ездок на огненном коне,
А томленье и пустая маята.
Ничего я в жизни не пойму,
Лишь шепчу: «Пусть плохо мне приходится,
Было хуже Богу моему,
И больнее было Богородице».
(Николай Гумилев)
*       *       *
Через 37 лет, 26 августа 1958 года, во Франции,  в госпитале небольшого курортного городка Йер, ушел из жизни один из любимейших учеников Николая Гумилёва — первый поэт русской эмиграции Георгий Владимирович Иванов.
Георгий Иванов писал о своем "учителе", что целью его творчества всегда было "поднять поэзию до уровня религиозного культа, вернуть ей, братающейся в наши дни с беллетристикой и маленьким фельетоном, ту силу, которою Орфей очаровывал даже зверей и камни"
Ликование вечной, блаженной весны.
Упоительные соловьиные трели
И магический блеск средиземной луны
Головокружительно мне надоели.
Даже больше того. И совсем я не здесь,
Не на юге, а в северной царской столице.
Там остался я жить. Настоящий. Я — весь.
Эмигрантская быль мне всего только снится —
И Берлин, и Париж, и постылая Ницца.
… Зимний день. Петербург. С Гумилёвым вдвоём,
Вдоль замёрзшей Невы, как по берегу Леты,
Мы спокойно, классически просто идём,
Как попарно когда-то ходили поэты.
(Георгий Иванов)
*       *       *
На фото - "Николай Гумилёв".
(художник Марат Марин)
*       *       *
Источники:
https://gumilev.ru/verses/522/
https://rupoem.ru/gumilev/ya-chto-mog.aspx
https://rustih.ru/georgij-ivanov-likovanie-vechnoj.../
https://reading-hall.ru/publication.php?id=2171
https://www.litmir.me/br/?b=251276&p=1
https://liricon.ru/likovanie-vechnoj-blazhennoj-vesny.html

https://www.facebook.com/permalink.php?story_fbid=628123421508637&id=100029329547776

Голос Николая Гумилева (читает стихи)

Николай Носков - Романс /Н. Гумилёв/

Убит и предан забвению

25 августа 1921 года – последний день жизни поэта Николая Гумилёва. Ему было всего 35 лет.
24 августа состоялось заседание Президиума Петроградского губернского ЧК. В деле Гумилёва на листе N 104 стоит «верно» и никакой подписи. И приписка без подписи: «Приговорить к высшей мере наказания — расстрелу». И больше никаких сведений!
Задолго до своего ареста Гумилёв, по сути, сам подписал себе смертный приговор, вернувшись из Лондона в 1918 году. Именно тогда Лацис писал сотрудникам ЧК: «При осуществлении красного террора — не ищите данных в следственном материале, не ищите преступления словом или делом, а спрашивайте, к какому классу и воспитанию принадлежит обвиняемый. В этом весь смысл красного террора. Ибо мы ведем борьбу против класса, а не против отдельных личностей».
Камера N 7 ДПЗ на Шпалерной сохранила и передала через сидевшего там же осенью 1921 года Г.А. Стратановского последние слова поэта: «Господи, прости мои прегрешения, иду в последний путь. Н. Гумилёв».
Что переживал в последние дни заключения Николай Степанович, неизвестно, но сохранилась записка, переданная поэтом жене: «Не беспокойся обо мне. Я здоров, пишу стихи и играю в шахматы».
25 августа Николай Степанович Гумилёв был расстрелян Питерской ЧК. Есть разные версии о месте расстрела поэта (некоторые вслед за Ахматовой утверждали, что Гумилёва расстреляли по Ирининской дороге у станции Бернгардовки). Но судя по тому, где в то время проводились расстрелы, более реальным местом следует считать территорию Ржевского артиллерийского полигона, выходившего к Рябовскому шоссе. Смерть поэт принял достойно. Работник ЧК Дзержибашев (который сам был расстрелян в 1924 году) открыто восхищался мужеством поэта на допросах. Тайный осведомитель ЧК поэт Сергей Бобров поведал Г. Иванову: «Знаете, шикарно умер. Я слышал из первых уст. Улыбался, докурил папиросу… Даже на ребят из особого отдела произвел впечатление… Мало кто так умирает…».
Уже после убийства поэта делегация литераторов побывала на Шпалерной, где был заключен поэт, им не моргнув глазом ответили: «Ночью взят на Гороховую». Другое здание ЧК в Петербурге.
А 1 сентября 1921 года город ахнул. По городу были расклеены сообщения о расстреле участников мифической ПБО. В документе, опубликованном в «Петроградской правде», приводился список расстрелянных — всего 61 человек. О Гумилёве было напечатано: «Активно содействовал составлению прокламаций контрреволюционного содержания, обещал связать с организацией в момент восстания группу интеллигентов, кадровых офицеров».
Активно содействовал составлению прокламаций, а по материалам следственного дела ни одной прокламации не составил. Обещал кого-то с кем-то связать — ни с кем не связал. Получил деньги и никуда их не истратил. Одолжил Шагинян. Но почему тогда ее никто даже на допрос не вызвал?
Понадобилось семьдесят лет, чтобы этот абсурд был опротестован. Только в 90-х годах Генеральный прокурор СССР А. Сухарев направил протест Пленуму Верховного суда СССР. Обосновав всю абсурдность выдвинутых обвинений, Сухарев указал: «Данное решение Петроградской губернской Чрезвычайной комиссии в отношении Н.С. Гумилёва подлежит отмене, а дело — прекращению…». И подробно изложил основания по прекращению дела. 30 сентября 1991 г. состоялось заседание Судебной коллегии по уголовным делам Верховного суда РСФСР. Резолюция гласила: «Постановление Президиума Петроградской губернской чрезвычайной комиссии от 24 августа 1921 года в отношении Гумилёва Николая Степановича отменить и дело производством прекратить за отсутствием состава преступления».
Долго чекисты будут со страхом и невольным уважением рассказывать о его расстреле. Он умер как хотел: несломленным, победителем, доказавшим, что поэзия выше реальности. Он не пережил свою Россию, их обоих зарыли в братской могиле, и никто не знает, куда и ему, и Ей нести цветы.
Зато каждый житель осколка империи зла прекрасно знает куда и когда нести цветы их палачам. А если кто-то случайно забудет, федеральные СМИ им напомнят.

https://www.facebook.com/skrepohistory/posts/395959041898665

Обратите внимание на список тех, кто был расстрелян в один день вместе с Гумилевым: никого не щадила чекистская мясорубка.



НИКОЛАЙ ГУМИЛЕВ. 100 ЛЕТ СО ДНЯ РАССТРЕЛА
И умру я не на постели,
При нотариусе и враче,
А в какой-нибудь дикой щели,
Утонувшей в густом плюще
1917
ВОЛШЕБНАЯ СКРИПКА
Милый мальчик, ты так весел, так светла твоя улыбка,
Не проси об этом счастье, отравляющем миры,
Ты не знаешь, ты не знаешь, что такое эта скрипка,
Что такое тёмный ужас начинателя игры!
Тот, кто взял её однажды в повелительные руки,
У того исчез навеки безмятежный свет очей,
Духи ада любят слушать эти царственные звуки,
Бродят бешеные волки по дороге скрипачей*.
Надо вечно петь и плакать этим струнам, звонким струнам,
Вечно должен биться, виться обезумевший смычок,
И под солнцем, и под вьюгой, под белеющим буруном,
И когда пылает запад и когда горит восток.
Ты устанешь и замедлишь, и на миг прервётся пенье,
И уж ты не сможешь крикнуть, шевельнуться и вздохнуть, —
Тотчас бешеные волки в кровожадном исступленьи
В горло вцепятся зубами, встанут лапами на грудь.
Ты поймёшь тогда, как злобно насмеялось всё, что пело,
В очи глянет запоздалый, но властительный испуг.
И тоскливый смертный холод обовьёт, как тканью, тело,
И невеста зарыдает, и задумается друг.
Мальчик, дальше! Здесь не встретишь ни веселья, ни сокровищ!
Но я вижу — ты смеёшься, эти взоры — два луча.
На, владей волшебной скрипкой, посмотри в глаза чудовищ
И погибни славной смертью, страшной смертью скрипача!
1910
*Интересно, что на официальном сайте Культура.РФ две последние строчки этого четверостишия (с нарушением ритма!) приведены в таком виде:
Сколько боли лучезарной, сколько полуночной муки
Скрыто в музыке весёлой, как полуденный ручей!
См. https://www.culture.ru/poems/38494/volshebnaya-skripka
АННА АХМАТОВА
Чугунная ограда,
Сосновая кровать.
Как сладко, что не надо
Мне больше ревновать.
Постель мне стелют эту
С рыданьем и мольбой;
Теперь гуляй по свету
Где хочешь. Бог с тобой!
Теперь твой слух не ранит
Неистовая речь,
Теперь никто не станет
Свечу до утра жечь.
Добились мы покою
И непорочных дней…
Ты плачешь – я не стою
Одной слезы твоей.
27 августа 1921, Царское Село
(Гумилев расстрелян накануне, но об этом ещё никто не знает...)
ПУШКИН О ГУМИЛЕВЕ
...Мы свергнули царей. Убийцу с палачами
Избрали мы в цари. О ужас! о позор!
Но ты, священная свобода,
Богиня чистая, нет, — не виновна ты,
В порывах буйной слепоты,
В презренном бешенстве народа,
Сокрылась ты от нас […]
Я плахе обречен. Последние часы
Влачу. Заутра казнь [...]
Но, други, если обо мне
Священно вам воспоминанье,
Исполните мое последнее желанье:
Оплачьте, милые, мой жребий в тишине;
Страшитесь возбудить слезами подозренье;
В наш век, вы знаете, и слезы преступленье:
О брате сожалеть не смеет ныне брат [...]
Я скоро весь умру. Но, тень мою любя,
Храните рукопись, о други, для себя!
Когда гроза пройдет, толпою суеверной
Сбирайтесь иногда читать мой свиток верный,
И, долго слушая, скажите: это он;
Вот речь его. А я, забыв могильный сон,
Взойду невидимо и сяду между вами…
(«Андре Шенье», 1825)
СПИСОК РАССТРЕЛЯННЫХ ВМЕСТЕ С Н.С. ГУМИЛЕВЫМ (57 человек). Всего же расстреляно по делу Петроградской боевой организации (заговор Таганцева) или убито при задержании 103 человека, отправлено в концентрационный лагерь 83. Судьба многих неизвестна. Материалы дела по-прежнему засекречены.
Акимов-Перетц Владимир Константинович, 24 года, уроженец Санкт-Петербурга, сотрудник Транспортного отдела Петроградского потребительского общества. Приговорен 24 августа 1921 г. Расстрелян в ночь на 26 августа 1921 г.
Акимова-Перетц Вера Петровна, 22 года, уроженка Санкт-Петербурга, студентка Консерватории. Приговорена 24 августа 1921 г. Расстреляна в ночь на 26 августа 1921 г.
Андреев Иван Ефимович, 25 лет, уроженец Владимирской губ., рабочий конвойного отряда. Приговорен к расстрелу 24 августа 1921 г. Расстрелян в ночь на 26 августа 1921 г.
Антипова Евдокия Антиповна, 30 лет, уроженка Новгородской губ., безработная. Приговорена к расстрелу 24 августа 1921 г. Расстреляна в ночь на 26 августа 1921 г.
Арнгольд Татьяна Николаевна, 30 лет, уроженка Киевской губ., домохозяйка. Приговорена к расстрелу 24 августа 1921 г. Расстреляна в ночь на 26 августа 1921 г.
Бак Аркадий Фаддеевич, 42 года, уроженец Санкт-Петербурга, переводчик Коминтерна. Арестовывался в 1919 г. Приговорен к расстрелу 24 августа 1921 г. Расстрелян в ночь на 26 августа 1921 г.
Белостоцкий Григорий Львович, 39 лет, уроженец Польши, юрист дорожного профсоюза Мурманской железной дороги, в прошлом управляющий делами Петроградского отделения Русско-Американской торговой палаты. Приговорен к расстрелу 24 августа 1921 г. Расстрелян в ночь на 26 августа 1921 г.
Векк Август Самойлович, 26 лет, уроженец Лифляндской губ., электрик завода «Эриксон». Приговорен к расстрелу 24 августа 1921 г.. Расстрелян в ночь на 26 августа 1921 г.
Гизетти Лев Антонович, 22 года, уроженец Новгородской губ., командир взвода 3-го минно-подрывного дивизиона. Приговорен к расстрелу 24 августа 1921 г. Расстрелян в ночь на 26 августа 1921 г.
Гизетти Софья Васильевна, 29 лет, уроженка Санкт-Петербургской губ., статистик 2-го разряда сельхозсекции Губернского статотдела. Приговорена к расстрелу 24 августа 1921 г. Расстреляна в ночь на 26 августа 1921 г.
Гиммельфарб Семен Григорьевич, 47 лет, уроженец Херсонской губ., зав. хозяйством химического завода. Приговорен к расстрелу 24 августа 1921 г. Расстрелян в ночь на 26 августа 1921 г.
Голенищева-Кутузова Ольга Викторовна, 32 года, уроженка Псковской губ., из дворян, сестра милосердия Детскосельского лазарета. Приговорена к расстрелу 24 августа 1921 г. Расстреляна в ночь на 26 августа 1921 г.
Гумилев Николай Степанович, 35 лет, уроженец Кронштадта, поэт, член коллегии издательства «Всемирная литература», председатель Петроградского союза поэтов. Арестован 3 августа 1921 г. Приговорен к расстрелу 24 августа 1921 г. Расстрелян в ночь на 26 августа 1921 г.
Демидов Борис Николаевич, 31 год, уроженец Санкт-Петербурга, студент Петроградского Политехнического института. Приговорен к расстрелу 24 августа 1921 г. Расстрелян в ночь на 26 августа 1921 г.
Дмитриев Георгий Дмитриевич, 26 лет, уроженец Санкт-Петербурга, из дворян, флагманский интендант штаба Морских сил Балтфлота. Приговорен к расстрелу 24 августа 1921 г. Расстрелян в ночь на 26 августа 1921 г.
Заустинский Всеволод Константинович, 34 года, уроженец Санкт-Петербурга, зав. транспортным отделом фабрики «Гознак». Приговорен к расстрелу 24 августа 1921 г. Расстрелян в ночь на 26 августа 1921 г.
Золотухин Георгий Владимирович, 25 лет, уроженец Санкт-Петербурга, из дворян, минный специалист эскадренного миноносца «Азард». Приговорен к расстрелу 24 августа 1921 г. Расстрелян в ночь на 26 августа 1921 г.
Зубер Каролина Матвеевна, 26 лет, уроженка Выборгской губ., безработная. Приговорена к расстрелу 24 августа 1921 г. Расстреляна в ночь на 26 августа 1921 г.
Зубер Станислав Владиславович, 25 лет, уроженец Ломжинской губ., слесарь 2-го участка службы тяги Северо-Западной железной дороги. Приговорен к расстрелу 24 августа 1921 г. Расстрелян в ночь на 26 августа 1921 г.
Ищенко Павел Васильевич, 26 лет, уроженец г. Одесса, матрос 1-го берегового отряда. Приговорен к расстрелу 24 августа 1921 г. Расстрелян в ночь на 26 августа 1921 г.
Калачев Иван Дмитриевич, 53 года, уроженец Ярославской губ., церковный староста. Приговорен к расстрелу 24 августа 1921 г. Расстрелян в ночь на 26 августа 1921 г.
Каптелов Федор Александрович, 23 года, уроженец Ярославской губ., матрос корабля «Петропавловск». Приговорен к расстрелу 24 августа 1921 г. Расстрелян в ночь на 26 августа 1921 г.
Карлович Мальвина Владиславовна, 26 лет, уроженка Курляндской губ., бухгалтер завода взрывчатых веществ. Приговорена к расстрелу 24 августа 1921 г. Расстреляна в ночь на 26 августа 1921 г.
Карпичев Анатолий Дмитриевич, 25 лет, уроженец Санкт-Петербурга, флаг-секретарь дивизии подводных лодок Балтфлота. Приговорен к расстрелу 24 августа 1921 г. Расстрелян в ночь на 26 августа 1921 г.
Козловский Виктор Михайлович, 38 лет, уроженец Орловской губ., геолог, сотрудник Геологического комитета ВСНХ. Приговорен к расстрелу 24 августа 1921 г. Расстрелян в ночь на 26 августа 1921 г.
Комарова Мария Адольфовна, 21 год, уроженка Нюландской губ., домохозяйка. Приговорена к расстрелу 24 августа 1921 г. Расстреляна в ночь на 26 августа 1921 г.
Кунцевич Николай Владимирович, 25 лет, уроженец г. Варшава, практикант подводной лодки «Тур». Приговорен к расстрелу 24 августа 1921 г. Расстрелян в ночь на 26 августа 1921 г.
Лазаревский Николай Иванович, 53 года, уроженец г. Варшава, профессор Петроградского университета. Приговорен к расстрелу 24 августа 1921 г. Расстрелян в ночь на 26 августа 1921 г.
Лапин Александр Яковлевич, 20 лет, уроженец Лифляндской губ., матрос корабля «Победитель». Приговорен к расстрелу 24 августа 1921 г. Расстрелян в ночь на 26 августа 1921 г.
Лебедев Петр Владимирович, 30 лет, уроженец Полтавской губ., безработный. Приговорен к расстрелу 24 августа 1921 г. Расстрелян в ночь на 26 августа 1921 г.
Лунд Ольга Сергеевна, 59 лет, уроженка г. Одесса, домохозяйка. Приговорена к расстрелу 24 августа 1921 г. Расстреляна в ночь на 26 августа 1921 г.
Максимов Григорий Григорьевич, 32 года, уроженец г. Новочеркасск, русский, беспартийный, преподаватель кафедры технологии нефти Петроградского Технологического института. Приговорен к расстрелу 24 августа 1921 г. Расстрелян в ночь на 26 августа 1921 г.
Манухина Елена Геннадьевна, 27 лет, уроженка Тверской губ., из дворян, сестра милосердия 2-го лагеря принудительных работ «Кресты». Арестовывалась в 1919 г. Приговорена к расстрелу 24 августа 1921 г. Расстреляна в ночь на 26 августа 1921 г.
Матвеев Василий Павлович, 49 лет, уроженец Ярославской губ., рабочий совхоза. Приговорен к расстрелу 24 августа 1921 г. Расстрелян в ночь на 26 августа 1921 г.
Мациевский Антон Валерьянович, 23 года, уроженец Гродненской губ., командир подводной лодки «Тур». Приговорен к расстрелу 24 августа 1921 г. Расстрелян в ночь на 26 августа 1921 г.
Михайлов Иван Михайлович, 33 года, уроженец Тверской губ., старший кочегар яхты «Александрия». Приговорен к расстрелу 24 августа 1921 г. Расстрелян в ночь на 26 августа 1921 г.
Ницкий Освальд Августович, 23 года, уроженец Эстонии, служащий багажного отделения Николаевской железной дороги. Приговорен к расстрелу 24 августа 1921 г. Расстрелян в ночь на 26 августа 1921 г.
Орловский Василий Иванович, 33 года, уроженец Черниговской губ., безработный. Приговорен к расстрелу 24 августа 1921 г. Расстрелян в ночь на 26 августа 1921 г.
Перминов Василий Модестович, 19 лет, уроженец Вятской губ., рабочий-пекарь Балтфлота. Приговорен к расстрелу 24 августа 1921 г. Расстрелян в ночь на 26 августа 1921 г.
Перминова Александра Модестовна, 24 года, уроженка Вятской губ., учительница школы при заводе взрывчатых веществ. Приговорена к расстрелу 24 августа 1921 г. Расстреляна в ночь на 26 августа 1921 г.
Подня Николай Маркович, 29 лет, уроженец Эстонии, делопроизводитель 3-го батальона 2-й рабочей бригады. Приговорен к расстрелу 24 августа 1921 г. Расстрелян в ночь на 26 августа 1921 г.
Попов Григорий Константинович, 27 лет, уроженец Санкт-Петербурга, помощник заведующего подотделом учета «Автогужа». Приговорен к расстрелу 24 августа 1921 г. Расстрелян в ночь на 26 августа 1921 г.
Пражмовский Георгий Арсентьевич, 27 лет, уроженец Радомской губ., заключенный 2-го лагеря принудительных работ «Кресты». Приговорен к расстрелу 24 августа 1921 г. Расстрелян в ночь на 26 августа 1921 г.
Пюсс Елизавета Гавриловна, 31 год, уроженка г. Нарва, безработная. Приговорена к расстрелу 24 августа 1921 г. Расстреляна в ночь на 26 августа 1921 г.
Рафаилова Ольга Петровна, 21 год, уроженка г. Иркутск, курсистка медицинских курсов. Приговорена к расстрелу 24 августа 1921 г. Расстреляна в ночь на 26 августа 1921 г.
Романов Сергей Иванович, 24 года, уроженец Калишской губ., заключенный 2-го лагеря принудительных работ «Кресты». Приговорен к расстрелу 24 августа 1921 г. Расстрелян в ночь на 26 августа 1921 г.
Ромейко Раиса Болеславовна, 31 год, уроженка г. Ковно, служащая Финляндского распределительного пункта. Приговорена к расстрелу 24 августа 1921 г. Расстреляна в ночь на 26 августа 1921 г.
Рооп Георгий Христофорович, 23 года, уроженец г. Москва, адъютант 3-го минно-подрывного дивизиона. Приговорен к расстрелу 24 августа 1921 г. Расстрелян в ночь на 26 августа 1921 г.
Сергеев Сергей Сергеевич, 22 года, уроженец Санкт-Петербурга, электрик. Приговорен к расстрелу 24 августа 1921 г. Расстрелян в ночь на 26 августа 1921 г.
Скарятина Нина Геннадьевна, 36 лет, уроженка Тверской губ., из дворян, сотрудница Сапропелевого комитета РАН. Приговорена к расстрелу 24 августа 1921 г. Расстреляна в ночь на 26 августа 1921 г.
Таганцева Надежда Феликсовна (урожд. Марцинкевич), 27 лет, уроженка Могилевской губ., домохозяйка, жена В. Н. Таганцева. Приговорена к расстрелу 24 августа 1921 г. Расстреляна в ночь на 26 августа 1921 г. (Сам Таганцев, 32 года, был расстрелян 29 августа)
Тимофеев Владимир Николаевич, 24 года, уроженец Санкт-Петербурга, начальник связи 1-го легкого артдивизиона Карельского артучастка. Приговорен к расстрелу 24 августа 1921 г. Расстрелян в ночь на 26 августа 1921 г.
Тихвинский Михаил Михайлович, 53 года, уроженец г. Старая Русса, профессор Петроградского Горного и Технологического институтов, управляющий лабораторным отделом Главного нефтяного комитета ВСНХ при Петроградском нефтяном комитете. Приговорен к расстрелу 24 августа 1921 г. Расстрелян в ночь на 26 августа 1921 г.
Туманов Константин Давидович, 29 лет, уроженец Тифлисской губ., зав. отделом снабжения РОСТа. Приговорен к расстрелу 24 августа 1921 г. Расстрелян в ночь на 26 августа 1921 г.
Ухтомский Сергей Александрович, 35 лет, уроженец Новгородской губ., из дворян, скульптор, ассистент художественного отдела Русского музея. Приговорен к расстрелу 24 августа 1921 г. Расстрелян в ночь на 26 августа 1921 г.
Федоров Алексей Иванович, 28 лет, уроженец Псковской губ., электрик корабля «Севастополь». Приговорен к расстрелу 24 августа 1921 г. Расстрелян в ночь на 26 августа 1921 г.
Шуленбург Сергей Владимирович, 25 лет, уроженец Санкт-Петербурга, заведующий техчастью 3-го минно-подрывного дивизиона. Приговорен к расстрелу 24 августа 1921 г. Расстрелян в ночь на 26 августа 1921 г.

https://www.facebook.com/leonid.sokolov.31/posts/4193373700748945