Питер кадыровский

Чужой город
У власти - свои герои. У нас - свои



Если ты не узнаёшь свой город — значит, это чужой город.

Если неизвестно кто меняет имя улицы, где ты родился и вырос, — это чья улица?

Если какой-то чиновник (бессмысленно, по капризу) меняет время в твоей стране — значит, это чужое время. И очень может быть — чужая страна…

Мост в Петербурге получил имя Ахмата Кадырова. Говорят, будто многие возмущены. Мол, это их оскорбляет, унижает; мол, это надругательство над городом и жителями города…

Неужели?

Мало кто согласен безропотно сносить унижения и оскорбления. Попробуйте оскорбить человека — он плюнет в лицо, а то и ударит. По меньшей мере даст пощёчину.

90 тысяч жителей Петербурга подписали протест против того, чтобы какой-то мост назвали именем Кадырова. Жителей в Петербурге 5 с лишним миллионов. Значит, протестовали 2 (два) процента. Да и как они протестовали? Вышли на улицу? Нет, по электронной почте. Даже зад от дивана не оторвали.

КОНСТИТУЦИЯ РФ.

Статья 31. Граждане Российской Федерации имеют право собираться мирно, без оружия, проводить собрания, митинги и демонстрации, шествия и пикетирование.

А 98 процентов не протестовали даже у себя в компьютере. Промолчали. Молчание — знак согласия. Пять миллионов ленинградцев молча согласились, что в их городе будет мост Кадырова. Нет никакой уверенности, что это их город. Нет никакой уверенности, что они — граждане.

Власть меняет время — и это чужое время. Власть назначает героя — и это не мой герой. А я всю дорогу — немой. Власть назначает пешку министром, губернатором; каждый из них — не мой. А я всю дорогу — немой… Тут самое время послушать песню Галича:

Промолчи — попадёшь в богачи!
Промолчи, промолчи, промолчи!

Люди молчат. Чиновники говорят. Вот что сказал какой-то чиновник при губернаторе Санкт-Петербурга Полтавченко: «Санкт-Петербург — это часть России. А Россия помнит и чтит всех своих героев. Наша страна не делит героев по национальной принадлежности. Никогда не делила и делить не будет. В этом суть нашего многонационального единства». Безупречно, не так ли?

Чиновники иногда умеют говорить безупречно, напёрстки так и мелькают — попробуй угадать, где шарик — проиграешь с гарантией.

Тебе говорят: вот герой. А потом сразу тебя призывают к интернационализму. И вот получается, что если ты против — то ты националист. Это напёрстки. Давайте сначала разберёмся: кто герой?

Мы эти наименования/переименования видели-перевидели. Кто-то, пользуясь эйфорией народного энтузиазма, переименовывал улицы Москвы. Пушкинская улица стала Большой Дмитровкой, улица Чехова — Малой Дмитровкой. А все Войковские (улицы, проезды, тупики и метро) остались Войковскими.

Эй, начальники, чем вам Пушкин не угодил? Чем вам Чехов не угодил? И чем вам угодил Войков? О нём известно очень плохое. Чем вам угодили Подбельский и Подвойский? Что вы о них знаете?



На открытии моста жители радовались. Как чувствовали, что его назовут в честь поэта. Фото: gov.spb.ru

Мы тут все такие интернационалисты, что никого не спрашиваем, почему питерский губернатор Полтавченко, уроженец города Баку (Азербайджан), генерал-лейтенант налоговой полиции в отставке, решает, какие имена давать мостам в Питере.

И не веря ни сердцу, ни разуму,
Для надёжности спрятав глаза,
Сколько раз мы молчали по-разному,
Но не против, конечно, а за!
Где теперь крикуны и печальники?
Отшумели и сгинули смолоду...
А молчальники вышли в начальники,
Потому что молчание — золото.
         Промолчи — попадёшь в первачи!
         Промолчи, промолчи, промолчи!

Футбольные фанаты храбро дерутся во Франции. А тут? С Полтавченко не подерёшься — он по улицам не ходит. Летит кортеж с охраной, а есть ли он там — в машине, затонированной чернее, чем Чёрный квадрат Малевича? Подраться с депутатами, покорно голосующими? Но и они не ходят. Да и как их узнать, безликих?

Говорят, Россия встала с колен. Неужели? На наш взгляд, даже те 90 тысяч (из пяти миллионов), которые выразили протест, — не встали с колен, не встали с дивана, не вышли на улицу, не стали мешать каким-то арбайтерам привинчивать к мосту табличку.

И теперь, когда стали мы первыми,
Нас заела речей маята,
И под всеми словесными перлами
Проступает пятном немота.
Пусть другие кричат от отчаянья,
От обиды, от боли, от голода!
Мы-то знаем — доходней молчание,
Потому что молчание — золото!
          Вот так просто попасть в богачи,
          Вот так просто попасть в первачи,
          Вот так просто попасть в — палачи:
          Промолчи, промолчи, промолчи!..

Переживём и это. Неделю назад в заметке «Москва. Метро. Станция «Радиоактивный пепел» («МК». 9 июня 2016) мы писали: «Мост имени Ахмата Кадырова… Если жизнь наладится — через десять лет никто уже не вспомнит кто это. Название постепенно сократится, мост будут называть Ахматовским, и все будут радоваться, думая, что он назван в честь большого русского поэта — Анны Ахматовой».

... Если вы знаете русскую пословицу «Бог — не фраер» — будьте уверены: Ахматова победит. Уже победила. Предложенное нами имя пошло в народ. Ничем не вытравишь.

Александр Минкин

http://www.mk.ru/politics/2016/06/16/chuzhoy-gorod.html

p.s. Понятно, что это название временное, и, как только исчезнет его заказчик - нынешняя "питерская" власть страны - дружбаны семьи кадыровых, так в долю секунды (как вспомнят) сменят название новые лизоблюды.

Ну, а пока придется питерцам - тем, кто хотя бы проголосовал против в инете, видеть это название в своем городе на этом мосту.

Остальным же миллионам его горожан уже и сейчас фиолетово

А вообще история пошутила над двумя городами

В Москве "Мост НЕМЦОВА", который люди отстаивают через невозможно, в Питере "Мост кадырова". Неравнодушные москвичи вешают ночами табличку "Мост Немцова", неравнодушным питерцам остается то же самое, но наоборот

Ирина Н. пишет: неравнодушным питерцам остается то же самое, но наоборот

В связи со всей этой градостроительной и топонимической вакханалией последнего времени мне всё чаще вспоминается фильм Иоселиани "Фавориты луны", особенно клошары, которые взрывали уродливый памятник. Как-то всё это очень близко по стилистике и настроению. Мы, - что москвичи, что питерцы, что жители любого другого города, -  всё больше становимся похожими на клошаров в своих городах. Только что не взрываем пока ничего, слышны лишь короткие "очереди" кнопок на клавиатурах. А всё, что нам дорого, как тот сервиз в фильме, или та картина, либо разбивают, либо воруют - и оно всё время уменьшается, как шагреневая кожа.