Владимир Высоцкий

В сон мне желтые огни



Запись для Виталия Николаевича Мардаровского - 10 мая, 1970 года.

Постоит на краю



35 лет назад не стало Владимира Высоцкого. И это только кажется, что после смерти с Высоцким "все понятно". На самом деле борьба за него, за трактовки, за смыслы не прекращалась все эти годы: все хотят его присвоить и никому это не удается. Это и есть посмертная победа поэта — быть ничьим

Андрей Архангельский

В начале 2000-х, когда еще не придумали петь его песни хором по телевизору, вышли два или три диска. С помощью технологий под старые записи был подложен современный звук, таким образом перезаписали пять или шесть десятков песен, иногда редких. Они до сих пор гуляют в интернете с пометкой "новый звук". Было это чудовищно — какой-то синтезатор, три аккорда; и сам Высоцкий, так сказать, не поражал разнообразием музыкальной палитры, а тут его попросту "раздели", выставили голым на морозе. За исключением каких-то отдельных песен (например, "Две судьбы") в целом это был ужас. Но и в этом тоже был знак.

Сопротивление присвоению
Это была, во-первых, попытка приспособить Высоцкого под кабак, под музыку в такси, под радио, которое крутит шансон, потому что авторы русского шансона считают его своим предтечей. Другая проблема была техническая — в оригинальной записи он был непригоден для трансляции в массовом эфире, изменились требования к качеству. А так это было решение проблемы (а заодно и уравнять его с современными шансонье). Закончилось это бесславно: чаще он звучать не стал — слишком выбивался из общей канвы, даже с "новым звуком" — это было что-то "не то"; а если и звучит сегодня на том же радио, то чаще всего в знаменитой инструментальной обработке оркестра Гараняна 1970-х годов.

Затем были эстрадные концерты к круглым датам, где его песни исполняли разные актеры и певцы. Чуть раньше — в конце 1990-х — его перепели рокеры, и это тоже ничего не убавило и не прибавило. Разве вот у Сукачева хорошо получилась "Банька по-белому". Кинчев записал песню "Я дышал синевой", записи которой в исполнении Высоцкого не существует. Ну и еще Лепс исполнил "Парус", кстати, весьма впечатляюще. Однако в целом ни поп, ни рок-музыке Высоцкого присвоить не удалось, в развлекательную культуру он в результате не встроился.

Государство тоже пыталось его на каком-то этапе присвоить, но потом само же отказалось от этой идеи. Идея возникла в 2013 году — в год 75-летия — переименовать Ленинский проспект в проспект Высоцкого, и тогда это не казалось фантастикой. В результате сегодня московские власти все никак не решатся назвать его именем какую-то крохотную, нежилую, искусственно собранную из двух Таганских переулков улицу в Москве, рядом с театром. Видимо, вопрос этот до конца не решен, и это вопрос политический, как мы понимаем.

И в этом тоже есть что-то символичное — что не рискнули переименовать проспект и тянут даже с улицей. Что-то все-таки и тут помешало его признать окончательно "своим".

Вообще в этой борьбе — за то, кому Высоцкий ближе,— есть что-то мистическое. С кем еще такое возможно, когда на ультраконсервативной радиостанции звучат в день рождения его спортивные, военные, альпинистские песни и ведущий говорит: "Видите, он искреннее любил советскую власть". И в это же время на другой, либеральной, радиостанции звучат другие его песни — про парус, про флажки и про волков,— и выходит так, что не любил он власти — ни он ее, ни она его. Его песни крутят перед митингами оппозиции, ими иллюстрируют документальные кадры с Болотной площади.

Но результат этой 35-летней борьбы "за Высоцкого" вышел поразительным: несмотря на попытки его присвоить разными группами и стратами, он остается ничьим и, видимо, именно благодаря этому он остается общим. Вот какая диалектика. Высоцкий всегда будет шире любой идеологии.

Мирная этика
Была такая популярная публицистическая игра в перестройку, в 1990-е, в 2000-е даже — "что бы Высоцкий сказал, сделал или спел сейчас". Это очень соблазнительно — размышлять на эту тему, но любая такая попытка является недопустимой спекуляцией, как сказал бы философ. Все его взгляды, позиции невозможно рассматривать вне системы ценностей 1960-1980-х, то есть вне советской системы, потому что он не пережил ее, а значит, не мог знать ничего принципиально другого. То есть все, что он думал, сказал или сделал, заканчивается 25 июля 1980 года, с тех пор думаем о нем только мы. Поэтому и рассматривать его можно только в рамках системы ценностей того времени. Но свод песен — около 600 — дает нам достаточно материала для выводов и размышлений о его идеях и принципах, и временная дистанция этому только помогает.

В этом смысле интересен, как ни странно, фильм "Высоцкий. Спасибо что живой" (2011) — его и ругали, и хвалили, но сейчас заметно, сколько было в самом этом замысле не любви даже, а общественной тоски по нему. Вспомним хотя бы историю с компьютерным мертвенным лицом Высоцкого. В этом была такая наивная, утопическая мечта — оживить Высоцкого с помощью технологий, вернуть хотя бы на час, на два экранного времени в наш мир. Да и фильм-то о чем? Если упростить — о том, как вся страна помогает переправить "Володе" наркотики, чтобы "спасти". На самом деле она не спасает его, а губит тем самым. Но тут страна поступает так, как жена алкоголика, которая сама наливает ему стакан утром, и попробуйте ее убедить в чем-то, у нее своя логика, она "знает, как ему лучше". Во всем этом есть еще одно неосознанное желание — чтобы Володя "вернулся", чтобы спросить его, что он думает-то про сейчас, и вообще: "Что делать-то, Володя? Ответь мужикам" — и вот во всем этом есть тоска по отцу, по авторитету, по тому, кто знает, "как надо". Мы по-прежнему ждем от него ответа — как жить.

Почему нам все время нужен поводырь?.. Почему в этой роли выступают писатели или артисты? И почему Высоцкий? Объясняется это просто: в России нет инстинктивной привычки к различению добра и зла. Так случилось, что вопрос о том, что считать добром, а что злом, долгое время решало государство, а не сам человек. Поэтому у человека и нет привычки отличать одно от другого самостоятельно. Инстинкта нет — ничто, так сказать, ему внутри не подсказывает. Нет интуиции, и нет привычки. А точка зрения государства на "хорошее" и "плохое" часто кардинально меняется, и в результате вместо решения вопроса о добре и зле человек решает, какая официальная версия добра или зла, из какого исторического периода ему ближе. То есть на самом деле человек попросту уходит от решения важнейшего человеческого вопроса.

Также выяснилось, что страна, так долго воевавшая, в решении главных вопросов опирается на военную этику, а мирная не так укоренена в сознании. Как воевать, все более или менее знают, и как умирать; а вот "как жить?", как договариваться друг с другом, как идти на компромиссы, как сотрудничать и вообще: ради чего жить? Этот вопрос до сих пор не прояснен. Поразительны тут военные песни Высоцкого, которые, как он сам много раз говорил, "не о войне". И это правда. Он помещал героев своих песен в антураж войны потому, что это доходчивее, понятнее, но на самом-то деле герои военных песен решают проблемы отнюдь не военного характера, а мирного, универсального, морально-этического.

Песни Высоцкого — это вариант мирной этики, мирного существования. Он, сам того не осознавая, словно ветхозаветный Моисей, предложил стране свод законов, правил на все случаи жизни. Он, этот свод, написан довольно простым языком, в рифму, и примеры там довольно простые, часто скабрезные, иногда шутливые, иногда нелепые, но, в общем-то, любому они понятны, как и общий посыл. Быть приличным человеком.

Этот свод правил уникален тем, что он еще и вне государства. Не то чтобы анти, но вне. Вне государства. Поэтому "Володя" так любИм — люди чувствуют, что тут что-то еще более универсальное, вневременное: совесть, честь, мужество, самостояние; не подличать, не завидовать, помогать, прощать (помните песню про "МАЗ" — она же про прощение, а не про производственный подвиг). Или вот мирный труд Высоцкий воспел, именно радость мирного труда — вспомним "Гимн шахтеров" — только без этой лживой восторженности: "И в шахте не до праздничных процессий..."

О свободе как таковой он не размышляет — это и понятно. Советский человек, он не знал, не мыслил "свободы вообще". Он понимал — очень по-русски — свободу лишь как возможность "своего пути" — уйти из толпы, убежать в лес, в степь, в море. У Высокого постоянно этот момент — вырваться из чужой колеи, не бежать со всеми, сбросить седока, вырваться за флажки. Это не русский бунт, однако это русский, не побоимся этого слова, индивидуализм.

Для чего "вырваться" — этого Высоцкий не говорит. Вырваться для него и есть ценность сама по себе, дальше он в своих размышлениях не идет. Но и этого достаточно.

Негативный ответ
Самая важная, наиболее разработанная этическая категория у Высоцкого — это выбор. Высоцкий появился во времена, когда уже "не расстреливали". Это был важный поворотный момент для страны. Конечно, система оставалась та же, советская, и безальтернативность была ее важнейшей категорией, родовой чертой, но все-таки кое-какой выбор у человека 1960-х появился. А именно — выбор чего-то не совершать. От чего-то отказаться. Не состоять. Не вставать. Не участвовать. Выбор с приставкой не. Это то малое, что появилась у советского человека 1960-х. Это называется негативная этика: она не знает, что хорошо, но, по крайней мере, она знает, что плохо, чего делать нельзя. Высоцкий не говорит чаще всего, как жить, как поступать. Но он всегда знает, как нельзя. Он всегда перечисляет варианты, примеры, которые не приемлет. Вот так нельзя, говорит он. Вот так нельзя. Это, в общем, вписывается в набор вечных интеллигентских ценностей: если ничего не можешь сделать, хотя бы не будь первым учеником, хотя бы не усердствуй, промолчи, а лучше просто уйди. Не участвовать в подлости, остаться честным перед самим собой — жизнь не столбовая дорога, порой все, что может сделать человек,— это чего-то не делать; но и этого бывает достаточно. На совершенно немыслимый пьедестал поднялась за эти годы песня "Тот, который не стрелял". Вот ведь что говорит Высоцкий: что не деяние в иных случаях тоже означает деяние, причем именно морального свойства. Если не можешь улучшить мир, то хотя бы не делай подлостей, не порть себя. Вот это цепкое держание за "себя" — борьба за сохранение себя, оно сегодня опять стало ценностью.

Что с песнями
Сегодня его песни все-таки звучат по-другому. Это и есть самое интересное — они, получается, живут своей жизнью, развиваются, попадая в новый контекст. Звучат иначе? Интересно в этой связи вообще проанализировать, какие песни остались на слуху, а какие вышли из обихода. Интересно еще, что какие-то песни вошли в народный обиход, их цитируют по делу и без дела, но, как бы это сказать, смысла этих песен до сих пор не понимают. Есть две такие загадочные, на мой взгляд, песни. Вот "Жираф". Самая, может быть, разудалая и веселая песня. И все вокруг 35 лет повторяют: "Жираф большой, ему видней", хотя это совершенно бессмысленная фраза, если вне контекста. Ведь главный антигерой там попугай. А он-то о чем? О чем мораль? Но вот послушайте ее еще раз, попробуйте ответить: вот о чем это? Что нужно в иных случаях следовать глупой норме, не пытаться быть оригинальным? Что анонимы из ветвей хуже любых дураков или злодеев? Может быть, советский человек хорошо, нутром понимал, о чем это (поскольку наблюдал условно этих официальных "попугаев"), а мы уже не понимаем?.. Такая аберрация?

Или вот "Сентиментальный боксер". О чем, опять же? Насмешка над советским энтузиазмом, который устал от самого себя?.. Над всякого рода передовиками и активистами? Или просто парадокс, шутка?..

...Ничего с ним до конца непонятно. Продолжается это выяснение, не все решено. И как-то даже это хорошо.


Подробнее: http://www.kommersant.ru/doc/2772293

Передозировка истиной. Валерия Новодворская о Владимире Высоцком

По профессии я усилитель

Владимир Высоцкий – это неистовство и мощь, это неприглаженный океан, это непричесанные скалы и ледники, это, как он сам писал, не штормы, а шторма. Это колокол нашего Храма русской литературы, дисгармоничный, тревожный, яростный набат. По его же словам: «В синем небе, колокольнями проколотом, – медный колокол, медный колокол – то ль возрадовался, то ли осерчал. Купола в России кроют чистым золотом – чтобы чаще Господь замечал».

Высоцкий казался самородком, но он им не был, он был достаточно интеллигентен, у него были знания и культура, но просто сила перла из него, первобытная сила, а она не уживается ни в гостиных, ни в университетских аудиториях. Образ этого Атланта, которого убило рухнувшее на него небо, уже оброс легендами, небылями, сказаниями и сплетнями. Булат Окуджава, умница, старший товарищ, старался оправдать, закрыть амбразуру, защитить мертвого титана от этого диагноза то ли из сплетни, то ли от врачей скорой помощи: алкогольная и наркотическая зависимость. В России пьют многие художники, но не все умирают «от водки и от простуд» (опять Владимир Семенович!). Нас этим не возьмешь. И какие наркотики, какой опиум сравнятся с тяжелой, похмельной, черной, морфинистской советской действительностью? Это следствие, а не причина. Объяснение Булата Окуджавы – в великодушной реабилитации, в забвении, в целомудренной тишине вокруг смертного одра: «Говорят, что грешил, что до срока свечу потушил; как умел, так и жил, а безгрешных не знает природа». Но разгадка в другом: слишком многие и разные силы били в этот чуткий колокол, слишком многое отразило это зеркало, слишком многое прошло через этот транслятор. Вспомните Платона: поэт – сосуд, туда входит Бог, Даймон (античность не различает Бога и Демона, оба свыше), поэт не ведает, что творит, им владеет божественная Сила. Понимал ли это Высоцкий? Тень понимания звучит в «Балладе микрофона»: «В чем угодно меня обвините, только против себя не пойдешь. По профессии я – усилитель. Я страдал, но усиливал ложь». Конечно, Высоцкий не лгал никогда, но у разных сил были разные правды, и одна правда считала другую ложью. Песни о войне ну никак не ложатся в одно творчество с диссидентскими, то есть запрещенными, песнями Высоцкого. Обыватели из телевизора и при телевизоре, Ваня и Зина, никак не соединяются ни с бешеными конями, ни с вольными волками, ни с ужасами Лукоморья. К тому же Высоцкий был гениальным актером. И в его перегруженную душу влезли и уместились там разбойник Хлопуша, Гамлет, Галилей да еще кинематографические белогвардейцы (Брусенцов), революционеры Мишель Бродский и Жорж-Николай, сподвижник Петра – Ганнибал…



Он умер от передозировки разными истинами, часто несовместимыми, ибо не играл, а жил в роли, а между ним и поэзией не было необходимой для выживания дистанции. Евгений Евтушенко написал это в «Казанском университете» не о нем, а об историке Щапове, но и для Высоцкого это верно: «Как он лезет из кожи истошно, – шепот зависти шел из угла, но не лез он из кожи нарочно – просто содранной кожа была».

Высоцкий, как саламандра, мог бы уцелеть в огне. Его спасла бы ясная цель. Его спасла бы однозначность. Его могло бы спасти открытое противостояние с властью, диссидентство, арест, срок. Галича спасла огромная ненависть, он жил, вооруженный своим вызовом, своей атакой. Окуджава был слишком мудр и отстранен, он был немножко апофигист и не умер от крови и подлости советской действительности. А Высоцкий погиб. И губили его успех, «мерседесы», Париж, Берлин, американские гастроли, словом, благополучие.

Из лагерей возвращаются. Вернулись Даниэль и Синявский, вернулись из сталинского ГУЛАГа Шаламов и Солженицын. А сорокадвухлетний Высоцкий, любимый народом, баловень успеха, актер лучшего театра страны, не обделенный ни экраном, ни концертами, ни деньгами, не вернулся из своего благополучия.



Он родом не из детства

Народный поэт не всегда родом из народа. У Пушкина была няня Арина Родионовна, то есть народ его укачивал, пеленал и разделял с ним кружку. А Владимир Высоцкий был дитя вполне интеллигентское. Отец поэта, Семен Владимирович Высоцкий, был полковником, военным связистом, то есть почти технократом. Мать, Нина Максимовна, была переводчиком с немецкого языка. Родители жили долго и пережили сына. Отец умер в 1997 году 82 лет от роду. Мать умерла в 2003 году и дожила до 91 года. То есть наследственность располагала к долгой жизни. Талант не располагал.

Дядя, Алексей Владимирович, был писателем, тоже фронтовиком, кавалером трех орденов Красного Знамени. А ведь сам поэт родился до войны, в 1938 году. Два фронтовика, военное детство – вот откуда вирус войны, которой он переболел в тяжелой форме, так и не задав себе и другим рокового вопроса Солженицына, Гроссмана и Владимова: «Стоило ли воевать?»

Но самый лучший back-ground был у деда Володи из Брест-Литовска, сына преподавателя русского языка, имевшего три высших образования: юридическое, экономическое и химическое. Бабушка работала косметологом, тогда эта профессия была редкой и престижной. Так что на простодушие поэта вряд ли можно рассчитывать.

Раннее детство Володя провел в коммуналке, жалкой советской коммуналке «на 38 комнаток и одну уборную» на проспекте Мира, то есть на 1-й Мещанской улице. Мы жили где-то рядом, только в разное время. С 1-й Ярославской все ходили на проспект Мира в магазины. Два года, с 1941-го по 1943-й, Нина Максимовна пожила с Володей в эвакуации, в глухомани под названием «село Воронцовка» (Оренбургская область). Потом Высоцкие вернулись в Москву. И в 1945 году Володя пошел в 273-ю школу (я ходила в 270-ю, где учились такие же двоечники, как в Володиной).

А родители Володи развелись, и в 1947 году он поехал в Германию на целых два года, в новую семью отца, к «маме Жене», доброй, любимой мачехе. Все-таки заграница, хотя и послевоенная.

В 1949 году его вернули в Москву, доучиваться. И жили они на том самом Большом Каретном, 15, кв. 4. И 17 лет, и черный пистолет – все осталось там. Да, военные песни, блатной романс (шансон) и светлый (халтурный для такого таланта и умницы) образ советского кумира Жеглова, честного мента из сериала «Место встречи изменить нельзя», с его лозунгом «Вор должен сидеть в тюрьме», который вполне мог бы взять на вооружение Алексей Навальный, – все это вытекало из советского детства поэта. Но и только. Все остальное было не оттуда. Так что он все-таки родом не только из детства. Всем остальным он обязан своему Даймону, демону, Богу, Духу (нужное подчеркнуть).



Ранней ранью

С 1953 года Володя ходит в драмкружок в Дом учителя. Но, закончив в 1955 году школу, он пошел, куда его послали родители: в МИСИ, чтобы иметь верный кусок инженерно-строительного хлеба. Но его хватило на один семестр: терпеть эту скукотищу.

В новый, 1956 год, прямо под елкой, он залил чертежи то ли тушью, то ли кофейком. Уйдя из МИСИ, он пошел туда, куда влекло его сердце: на актерское отделение школы-студии МХАТ, где и учился до 1960 года (даже у Массальского). Впервые он появился в «кине» в 1959-м, в банальщине под названием «Сверстницы» в роли студента Пети. «Совкультура» в 1960 году пишет о его роли в учебном спектакле «Преступление и наказание» (вот он, неожиданный Высоцкий: сыграл не Родиона Раскольникова, а Порфирия Петровича!). Распределился юный актер в плохой до него, во время него, после него и до сих пор Московский драмтеатр имени Пушкина. Играет Лешего в «Аленьком цветочке» и прочую ерунду. Потом он устраивается в Театр миниатюр. А вот в «Современник» его не взяли. Он так долго пытался туда проникнуть! Потом Ефремов, наверное, локти кусал. Кое-что он играет в кино, так, пустячки: «Живые и мертвые» – веселый солдат, единственный весельчак в мрачном фильме; «Карьера Димы Горина»; «713-й просит посадку». Эпизоды.



Леди, дама, сеньора, фемина

Владимир Высоцкий совсем не был Дон-Жуаном, которого потом сыграет. Он был целомудрен, воспитан, учтив. Не вел разгульную жизнь в вертепах и притонах, на всех своих дамах женился. Детей любил, уважал, по воспоминаниям второй жены, даже младенцев; купал, когда мог, бегал за молочком. Трепетал перед детишками: а вдруг не полюбят? Дома бывал редко: роли, гастроли, концерты. У него было три жены, и прежних он проведывал. Давал деньжат. То есть вел себя совсем не по блатным песням.

Умел любить, был хорошим мужем. Только недолго. Его первой женой в голодное время бедной юности стала Иза Константиновна Жукова. Он увел ее от мужа. Они голодали. Скупали за бесценок в пирожковых бракованные пончики («кривые»). Иза была умна и нежна. Они поженились в 1960 году, совсем детьми. Нина Максимовна не любила бедную Изу, заставила ее делать аборт. Двое испуганных детей не посмели противиться, Володя плакал у больницы. Вот тогда он стал пить. А детей у них больше не было. Однако когда Иза уже после развода (они быстро развелись) стала женой другого и ей удалось в 1965 году родить мальчика, Высоцкий, благородный человек, дал ему свою фамилию. Четыре года как-никак делили вместе последнюю сигарету, последний пончик.

Но в 1965 году Владимир Семенович, уже актер Театра на Таганке, женится на Людмиле Владимировне Абрамовой, тоже милой, красивой, влюбленной. Она подарит ему двух роскошных сыновей: Аркадия (1962 год) и Никиту (1964 год). Оба стали актерами. Такая творческая семья. Аркадий еще и сценарничает, а Никита (страшно похож на великого отца) еще и режиссирует. Интересно, что к ногам Высоцкого упали бы все дамы и девицы, как спелые плоды. Если бы он захотел, он мог бы иметь 700 жен и 300 наложниц, как царь Соломон. Но никто и никогда не мог назвать ни одну героиню его романа. Со скандалами имя его не связано. Да, дрался в ресторане. Всех побил. Из-за родной жены Людмилы, за ней вздумали приударить на глазах у мужа.

Они с Людой нуждались, но уже не голодали. Пошла «пруха»: фильмы, таганские спектакли, концерты. На еду хватало, хватало на детенышей. Но носить приходилось пиджаки и куртки друзей, а ботинки Высоцкий нашел где-то в углу на «Ленфильме».



Последний же брак был чудесным приключением из любимых книг, из детских сказок. Высоцкий поймал Жар-птицу, принцессу, Царевну-Лебедь. Марину Влади. И в приданое он получил Париж и весь мир впридачу. Не считая обещанных андерсеновскому Каю новых коньков (машин). Бедные русские жены (Марина все-таки была удочерена Францией) не могли соревноваться с той, что уже в Париже, которой что-то говорил сам Марсель Марсо. Что такое плотник супротив столяра и Каштанка супротив человека? Милые жены смирились, писали теплые мемуары, радовались своему краткому счастью и любили блудного мужа несмотря ни на что. А он создавал Храм своей новой любви и писал великие стихи о той, с кем приходилось все время разлучаться.  «Телефон для меня, как икона, телефонная книга – триптих, стала телефонистка мадонной, расстоянья на миг сократив». Ему было что дать этой белокурой красавице. «Дом хрустальный на горе для нее, сам, как пес бы, так и рос в цепи, родники мои серебряные, золотые мои россыпи!»



Акмэ

В 1964 году все меняется. Великий актер встречается с великим режиссером, Юрием Петровичем Любимовым, и Театр на Таганке становится местом паломничества интеллигенции, знаменем Москвы, тайным очагом нонконформизма, вентой карбонариев. Мое поколение – счастливые люди. Мы видели Высоцкого в Гамлете – презрительным диссидентом; мы видели его сострадающего, интеллигентного Лопахина в «Вишневом саде»; его Хлопушу, убийцу, человека-ножа, злобного, несущего в себе стихию мирового пожара; мы видели его сломленного Галилея, в котором зрители угадывали самих себя, покорствующих тоталитарному государству. Юрий Любимов берег Высоцкого, ругал за загулы, запои и опоздания, но не увольнял и вытаскивал из таверн и трактиров гастрольных стран. Он понимал, какая перед ним сила и как тяжело с ней жить.



С 1966 года пошли и фильмы – концерты. Началось с «Вертикали». Роль была скромная, но без песен Высоцкого этот фильм не стоил бы и медного гроша. Это 1966 год. А чего стоил бы фильм «Я родом из детства» (1966)? Песни Высоцкого и он сам создают фильмы из ничего. «Опасные гастроли» (1969). «Четвертый» (1972). Нет, случается играть и в стоящих, отменных фильмах. «Интервенция» (1968), которая двадцать лет лежала на полке. Или Чехов, «Плохой хороший человек». Лучший фон Корен всех времен и народов – Владимир Высоцкий. И лучший же Лаевский – Олег Даль. Талантливый фильм «Сказ про то, как царь Петр арапа женил» (1976). И экранизация «Маленьких трагедий» (1979).



Но даже Париж не радовал. Вот она, холодная ясность прозрения: «Мы в Париже нужны, как в бане пассатижи». То же самое сказал Егор Гайдар, а ведь они не сговаривались. А насчет России? Тоже все ясно. «Глиной чавкая, жирной да ржавою, вязнут лошади по стремена. Но влекут меня сонной державою, что раскисла, распухла от сна». И «раз уж это присказка – значит, дело дрянь». Чем здесь могли помочь бессмысленные машины, которые поэт бил, которые улетали в кювет?

Марина Влади любила мужа нежно и преданно, как простая русская баба. Никогда не корила. Помогала. «Уложит она и разбудит, и даст на дорогу вина». Она привезла ему «Рено» – Высоцкий разбил ее в первый же день и ездил на битой. В 1974 году с гастролей в Германии он привез себе два BMW, серый и бежевый. Зарегистрировать дали один, но ездил он на обоих, переставляя номера.

В 1975 году Высоцкий переселяется в хорошую кооперативную квартиру на Малой Грузинской, 28. А дальше пошла уже роскошь: «мерседес», голубой металлик, 1975 года выпуска. В 1976 году таких «мерсов» в СССР было три: у Высоцкого, у Брежнева, у «гимнюка» Сергея Михалкова. Слава зашкаливала – силы кончались, число концертов дошло до тысячи. Как рвали его противоречия! В 1979 году он, как честный поэт-нонконформист, участвовал в нелегальном «Метрополе». Нелегальщиной была уже не политика, а альтернативное искусство. И в этом же году опять-таки на гастролях в Германии он покупает спортивный «мерседес», купе. Скорость – 200 км/ч. И поэт улетает в кювет. А время жизни почти истекло, и из автосервиса машину забрать уже некому. 25 июля 1980 года Владимир Высоцкий умер во сне, и количество кривотолков, от коих тошно, перевалило за мыслимый предел. В городе шла проклятая, бойкотируемая США и еще несколькими странами Запада Олимпиада. Лишних выселяли. Высоцкого хоронила вся Москва, деньги за спектакль никто не взял назад, а тупой КГБ выламывал портрет со второго этажа здания театра и смывал поливальными машинами цветы с асфальта. Им было то ли завидно, то ли страшно. Бедный советский волк, которого сама советская жизнь посадила с рождения за флажки, все-таки ушел от советских Красных Шапочек из Политбюро, от бабушек из Кремля и с Лубянки (вроде Суслова с Пельше). Но не ушел от охотников. От этих – только на тот свет. «Волк не может, не должен иначе! Вот кончается время мое. Тот, которому я предназначен, усмехнулся и поднял ружье».



Выбирайтесь своей колеей

Владимир Высоцкий успел написать о многих запретных вещах. О карательной психиатрии: «Ко мне заходят со спины и делают укол… Колите, сукины сыны, но дайте протокол!» О том, как надо умирать настоящему пирату и настоящему человеку, и как ему самому не суждено было умереть: «На нас глядят в бинокли, в трубы сотни глаз и видят нас, от дыма злых и серых, но никогда им не увидеть нас прикованными к веслам на галерах». О том, где искать выход: «Эй, вы, задние! Делай, как я. Это значит – не надо за мной. Колея эта – только моя, выбирайтесь своей колеей!» О тщете пророчеств в СССР: «Без умолку безумная девица кричала: “Ясно вижу Трою павшей в прах!” Но ясновидцев – впрочем, как и очевидцев – во все века сжигали люди на кострах».

Советские поэты приспосабливались как могли. Выживали, лакали водяру в Домжуре. «Так держать – колесо в колесе! – И доеду туда, куда все». Завидовали Высоцкому, самому успешному из всех. «Мерседесы», заграничная жена, по заграницам ездит. Никто не вешался и не стрелялся. Обживали кооперативы и дачи в Переделкине. Брали госпремии. А он от этого умер! Не выдержало честное несоветское сердце. Он проложил нам маршрут в своих «Птицах». «Север, воля, надежда – страна без границ, снег без грязи – как долгая жизнь без вранья. Воронье нам не выклюет глаз из глазниц – потому что не водится здесь воронья». «Наше горло отпустит молчание, наша слабость растает как тень, – и наградой за ночи отчаянья будет вечный полярный день!»



http://www.medved-magazine.ru/articles/Valeriya_Novodvorskaya_o_Vladimire_Vysotskom.272.html

Мне кажется что людям слыхавшим Высоцкого живьем или в записях трудно слушать всех этих рычащих хрипящих гундящих певцов работающих под Высоцкого Это как фальшивая конфетка фантик вроде тот а вкус совсем другой Единственный человек который рискнул и спел песню Высоцкого так как он прочувствовал спел лучше самого автора так что ни у кого не повернется язык в чем либо упрекнуть его ошеломив всех даже своих поклонников выбором песни это Олег Погудин еще раз проявив свою прозорливость вкус и неординарность личности

Уважаемая Ирина Я совсем не хотела кого то конкретно обидеть особенно АК человека о котором я услышала сегодня от Вас впервые Есть много хороших и талантливых людей о которых мы живущие далеко от столиц узнаем от Вас и таких как Вы Я имела ввиду тех кого показывают по ТВ делая акцент именно на хрип и рык мне на них тяжело смотреть так что прошу прощения у поэта которого я не желая того обидела и у Вас за то что обидела вашего друга К моему сожалению у меня нет таких друзей а насчет песни все же мое мнение остается неизменным Олег Евгеньевич спел ее лучше

Да Ирина Вы правы времени у меня было не много и я бегло просмотрела страницу когда дошла до Белый вальс увидела лицо не известного артиста да и о такой песне не слышала решила что посмотрю попозже если не забуду а оно как раз его и надо было посмотреть Спасибо Вам за ссылки обязательно познакомлюсь с его творчеством Очень интересно узнать новое имя Я и Олега узнала случайно теперь как и все погудинки прилагаю все силы чтобы о нем узнало как можно больше людей Бывали моменты когда хотелось выйти на улицу и кричать на весь мир ЛЮДИ СЛУШАЙТЕ ОЛЕГА ПОГУДИНА Вот так вот

lumilatabarovskaya пишет:<> Я и Олега узнала случайно теперь как и все погудинки прилагаю все силы чтобы о нем узнало как можно больше людей Бывали моменты когда хотелось выйти на улицу и кричать на весь мир ЛЮДИ СЛУШАЙТЕ ОЛЕГА ПОГУДИНА Вот так вот

КАК это знакомо и понятно, п.ч. через это прошли все его постоянные слушатели -
и прошлые, и настоящие

 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 

https://youtu.be/5CCpkBAghpU

Уникальные съемки похорон Владимира Высоцкого. 28 июля 1980 года. Все советские операторы трудятся на Олимпиаде. Свободные камеры нашлись лишь у итальянцев и австрийцев. Самое интересное - Ваганьково. Какие люди в очереди. Во что они одеты. Кто они вообще такие...

Спасибо, Ирин

Сильнейшая запись Владимира Семеновича "Райские яблоки"  и Екатерина Гусева потрясающе поет "Прерванный полет"

Пророческие слова о леваках которые заправляют сейчас в Европе. Побывав на Западе, известный советский поэт, бард и артист Владимир Высоцкий с изумлением обнаружил там "новых левых". В 1978 году он так выразил свои впечатления:
Удивительно, как поэт, даже не знавший толком французского языка,
точно во всем разобрался и даже предсказал.

"Новые левые – мальчики бравые
С красными флагами буйной оравою,
Чем вас так манят серпы да молоты?
Может, подкурены вы и подколоты?!
Слушаю полубезумных ораторов:
«Экспроприация экспроприаторов...»
Вижу портреты над клубами пара –
Мао, Дзержинский и Че Гевара.
Милые педики, красятся бабами,
Шашни заводят с друзьями-арабами,
Лгут. Лицемерят. Бросаются фактами.
Носятся с Насером и с арафатами.
Лучше бы, право же, мальчики правые!
Левая власть – это дело кровавое.
Что же, валяйте затычками в дырках,
Вам бы полгодика, только в Бутырках!
Не суетитесь, мадам переводчица,
Я не спою, мне сегодня не хочется!
И не надеюсь, что я переспорю их,
Могу подарить лишь учебник истории"