Олег Погудин: «Мой дом – моя внутренняя вселенная», Фонтанка. ру, 14 января 2013 г

автор **Ирина Н.** Вс Апр 10, 2016 1:08 am

Олег Погудин: «Мой дом – моя внутренняя вселенная»

Даже когда Олег не поет Окуджаву или Вертинского, а просто ведет беседу, его голос завораживает. А еще он - истинный петербуржец: интеллигентный, обходительный. Сам называет себя странником, но остается верным Санкт-Петербургу. Его квартира в старом доме на Васильевском острове наполнена классической эстетикой, где каждая вещь имеет свою историю, а хозяин дорожит прошлым.

- Олег, как получилось, что вы поселились на Васильевском острове, в старом доме?

- Вырос я в Красном Селе, а как только стал солистом детского хора, пришлось много выступать на самых разных площадках. Добираться в центр города полтора-два часа – это такое проклятие детства, и потом, когда учился в Театральном институте, приходилось преодолевать длинные расстояния. Я очень рад, что поселился в центре города, где все так близко. Выбор квартиры именно здесь, на Васильевском острове, отчасти был эмоциональным решением. Когда я впервые подошел к окну, меня захватил потрясающий вид на колокольню Благовещенского храма. И я решил, что останусь здесь.

- Вы как истинный петербуржец интерьер подбирали соответствующий, исторический?

- Я здесь родился и вырос, но родители из других городов. К Петербургу у меня особое отношение, сравнимое с отношением к родителям, это город, без которого я бы не был тем, кем являюсь сейчас. Убеждён, во многом мой артистический успех обусловлен петербургским происхождением и взрослением. Наш город даже в нынешней ситуации некоторого принижения обладает духом и очарованием большой европейской столицы. Мне близок золотой век петербургской архитектуры. Мне приятна классика во всех ее проявлениях – от барокко до модерна. Это отразилось и в оформлении личного пространства.

- Это заметно даже в оформлении вашей гостиной.

- Была попытка создать атмосферу Серебряного века. Для обустройства этой квартиры я не нанимал дизайнера и во всем полагался на себя. Искал мебель в старинном стиле: чайный стол, сервант, книжные шкафы. Механика пианино конца прошлого века была полностью заменена, и сейчас это рабочий инструмент, который между тем сохранил свой изумительный внешний вид. А в серванте я храню любимые кофейные сервизы, приобретенные в путешествиях по Европе. Каждая чашка имеет свою историю. Вот эта - из знаменитого кафе Gambrinus в Неаполе, где была написана или впервые исполнена большая часть неаполитанских песен, в том числе и те, которые я сейчас исполняю. Эта чашка из парижского кафе Flor, эта - из Deux Magots, два кафе находятся по соседству и соперничают друг с другом по количеству знаменитых гостей – художников, литераторов, артистов. Есть чашечки из Cafe de la Paix, из римского Greco, где любил бывать Гоголь. В такие места я люблю заходить потому, что люблю кофе, а вовсе не потому, что коллекционирую чашки. Но для меня эти кафе - хранители той атмосферы, а их сервизы - живые воспоминания. Я пью из чашки с надписью Cafe de la Paix и почти нулевым усилием воображения переношусь в Париж, на бульвар Капуцинок, и в тот же миг настроение приподнимается и просыпается вдохновение.

- Вы любитель малых форм?

- Эти вещицы из фарфора, стекла, фаянса – это такое непритязательное изящество. Они, с одной стороны, в силу своей твердой природы могут в определённой мере «за себя постоять» и оформить пространство, а с другой - могут легко разбиться. Но главное - эти вещи несут радость и красоту и создают близкую мне атмосферу. Именно поэтому вы не увидите в моем доме лежащие на полу тяжелые гантели, хотя в спортзале я провожу достаточно много времени, в том числе с гантелями. Изящные предметы в интерьере можно сравнить с романсом. Это камерный жанр малой формы, страстный, цельный и в то же время нежный и хрупкий, как и эти чашечки. И если ты лирическую песню наполняешь правдой, верой, определенным настроением, она может доставить счастье, вознести.

- Есть ли у вас талисман?

- Поскольку я человек церковный, талисманов, в смысле их духовного содержания, у меня не существует, но есть вещи, к которым я испытываю привязанность. Как правило, они связаны с любимыми местами. Например, Италия для меня – постоянный источник вдохновения не только в отношении музыки, но и в жизни. Будучи впервые в Венеции, я купил бронзовую фигурку льва святого Марка, она сейчас украшает интерьер гостиной. Чуть позже я приобрел аналогичного льва, только серебряного и размером раз в пять меньше этого. Он теперь ездит со мной уже два года по гастролям. Это не талисман, но когда его ставишь на гримерный стол, все вокруг как-то гармонизируется.

- Вам тяжело расставаться с любимыми вещами?

- Да, для меня это ощущение всегда болезненное. Огромное количество вещей связаны с конкретными событиями, местами, людьми. Почти все они небольшие по размеру и вполне умещаются в квартире. Но даже если беру какую-то подаренную мне вещь в руки и думаю, что кому-то она принесет больше пользы и надо бы отдать, то внезапно в памяти возникает образ дарящего, и расставание бывает мучительным. Если не приложить некоторых душевных усилий, то подарки могут просто выжить меня из собственного дома.

- Модель корабля – тоже подарок?

- Корабль с алыми парусами мне подарили, когда я преподавал в Театральном институте. Мы с ребятами ставили музыкальный спектакль «Алые паруса» по Александру Грину. Спектакль получился достойным, и кто-то из поклонников подарил этот корабль, перед началом представления поставил его прямо на сцену. Вообще море и все, что с ним связано, – одно из самых притягательных для меня явлений, поэтому корабль мне особенно дорог.

- Да вы романтик!

- Вероятно.В детстве мои мечты были связаны с морем, кораблями, путешествиями, я мечтал стать моряком. Но это было до того, как меня окунули в профессиональную музыкальную среду. Романтическое мировосприятие есть у меня и сейчас. Это и природа, и результат определенных событий моей личной истории, и во многом устремлённость к духовной жизни. Чтобы романтика не превратилась в разнузданность или пошлость, нужно трезво относиться к себе, тренировать свою душу, как мы тренируем свои мускулы.

- Как, по-вашему, это делать?

- Я православный и церковный человек уже почти двадцать лет, для меня это определяет и форму, и содержание собственного поведения. Тренировка души означает необходимость от чего-то воздерживаться и к чему-то стремиться. Человек, который способен наблюдать за собой, поймет, что для него хорошо, а что дурно. Всё это описано много лет назад, достаточного открыть Священное Писание или того же Пушкина, Достоевского, Булгакова. На мой взгляд, следует минимизировать суету, стараться думать о вечном – о том, что не изменится никогда.

В Эрмитаже есть интересные уголки императорского быта, есть музеи литераторов, музыкантов. В таких местах начинаешь понимать, как люди жили, чем пользовались и что останется в вечности. Иногда это впрямую мемориальные вещи, иногда они лишь могли принадлежать великим предкам. Вот в такой обстановке творил Пушкин, а вот за этим столом писал Лермонтов – атмосфера этих мест продолжает жить. Это может не совпасть с твоим представлением и тогда станет открытием, особенно если вдруг приходит осознание, в каких скромных обстоятельствах рождались гениальные произведения. И вот тогда ты уже не повторяешь формально: «Пушкин - наше все» , для тебя он становится ценен этим кабинетом, этим гусиным пером, этой чернильницей, этим простым спартанским ложем; и дивный музей Михайловское может стать твоим домом.

А бывает и так, что человек живет в своё удовольствие долгие годы и вдруг принимает мученическую смерть, отказываясь от обстоятельств своей прошлой жизни ради того, без чего и жизнь и её обстоятельства теряют смысл. Можно, например, зайти в Мраморный дворец и, посмотрев мемориальные комнаты великого князя Константина, убедиться, что тот в любви к вещам доходил до эстетства. Но ради своих детей, ради правды он мог от всего отказаться. Эпоха Серебряного века, абсолютизировавшая красоту форм и вещей, дала и множество героев, пожертвовавших всем, и собой в том числе, ради правды, любви и веры. На мой взгляд, нельзя беречь вещи в ущерб чему-то главному, но иногда эти вещи могут помочь сделать правильный выбор даже в очень тяжелых обстоятельствах.

- Тогда почему, следуя вашей логике, вы так мало бываете в вашем любимом Петербурге?

- Я по жизни странник и большую часть времени провожу в гастролях, но я не покинул Петербург, просто артистическая жизнь диктует свои правила. Москва, например, больше Петербурга почти в три раза, там проще сделать несколько выступлений, да и добраться в любой конец страны из Москвы легче. И по-факту Москва - столица нашего Отечества, это мощный и очень энергичный город. Петербург для меня - город созерцательный, город мыслителей, художников, артистов, город уникального характера и неповторимой атмосферы, но я очень рад, что руководство страны решило вернуть Петербургу хотя бы часть столичных функций, поскольку город нуждается в реальном подтверждении, а значит, и сохранении своего величия.

- Насколько известно, вы входите в Совет по культуре при президенте России. Какие идеи там выдвигают?

- В этот совет входят достойнейшие люди - артисты, писатели, режиссеры, художники, музыканты, журналисты, все очень неравнодушные, болеющие за отечественную культуру. Меня, например, очень тронуло выступление Валерия Гергиева о необходимости восстановить культуру детских хоров в провинциальных городах, в простых школах. Я сам вырос из детского хора и без него не стал бы тем, кем являюсь сейчас.

- Вы как-то говорили, что мечтаете создать свой театр. Каким бы он был?

- Безусловно музыкальным. Когда я преподавал, мы со студентами ставили на сцене Учебного театра фактически мюзиклы. Да и то, что я сам делаю на сцене, – это не столько концерт, сколько спектакль, потому что есть герой, драматургия; единственное – это всегда моноспектакль. Я некоторое время был актером БДТ и наблюдал работу великих артистов. Те годы воспитали во мне уважение к профессии, отношение к театру как к служению. Сейчас есть тенденция превратить театр исключительно в развлечение, и это мне противно. Надеюсь, большое количество талантливых людей, у которых есть еще артистическая совесть, не допустят окончательной профанации профессии.

- Как вы относитесь к опере, бардовской песне?

- В оперу я влюблен, это близкий мне мир, я бывал на многих оперных постановках и обладаю обширной фонотекой, да и вокалом занимаюсь в академической манере. К авторской песне отношусь неоднозначно. По большому счету, это нескончаемый поток самых разных по качеству композиций. Вот, например, Высоцкий или Окуджава не считали себя музыкантами, утверждая, что их творчество – просто «распетые слова», но я уверен, что это гениально распетые слова. В бардовской песне важен текст и не особенно важно, как человек поет. А в случае с романсами важно именно КАК. То есть нужно по-настоящему и красиво петь. Настоящее пение - изнурительная работа, а выглядеть вокалист должен уверенно, непринуждённо, а в лирическом репертуаре ещё и красиво. Страшнее нагрузки, наверное, только у танцовщиков балета…

- Как вы восстанавливаетесь?

- В деловой поездке я быстрее восстанавливаюсь в минималистических интерьерах современных гостиниц. Прямые линии и отсутствие лишних вещей позволяют быстрее прийти в себя, сосредоточиться на репетиции. Дома же я отдыхаю чаще всего с книгой. Последнее время читаю в основном на IPAD, но бумажных книг в моей библиотеке несколько сотен. Привычка ещё советского времени собирать книги не покидала меня долгие годы. Кроме того, мне нравятся хорошо изданные книги.

Самой важной для меня является, безусловно, литература XIX века, Достоевский, Пушкин, Лермонтов, из зарубежных больше люблю английскую литературу - от Шекспира до Честертона. Интересно, что чем старше становлюсь, тем больше интересуют реально происходившие события, реальные судьбы. Сейчас посоветовали интересные книги английского писателя Генри Воллама Мортона, в которых автор описывает свои путешествия по Италии и по Святой земле. Удивительно осознавать, что я ходил по тем же камням, тем же улицам, касался тех же стен...

- Каков для вас идеальный дом?

- Думаю, что я к себе домой еще не пришел, но верю, что это обязательно случится. В каком-то смысле мой дом со мной всегда - это внутренняя вселенная. Дом, в котором я хочу жить, должен быть наполнен жизнью, там должно быть много людей, много родных и обязательно много любви.

Мария Погодина, для «Фонтанки.ру»

интервью от 20 ноября 012 г

Олег Погудин: «Мой дом – моя внутренняя вселенная», Фонтанка. ру, 14 января 2013 г 5008391

Олег Погудин: «Мой дом – моя внутренняя вселенная», Фонтанка. ру, 14 января 2013 г 5008391

Олег Погудин: «Мой дом – моя внутренняя вселенная», Фонтанка. ру, 14 января 2013 г 6155363

Олег Погудин: «Мой дом – моя внутренняя вселенная», Фонтанка. ру, 14 января 2013 г 8181983

Олег Погудин: «Мой дом – моя внутренняя вселенная», Фонтанка. ру, 14 января 2013 г 8847754