Стена. Маленькие трагедии

Политики не могут не врать — в той или иной степени. Коммунистические лидеры не могут не врать по определению. Об этом уже потом, когда Берлин был разделен на две части и началась пропагандистская война между западными немцами и восточными, напоминали большие плакаты, установленные так, чтобы они были видны в восточной части Берлина. На одном из них — цитата из речи тогдашнего партийного босса немецких коммунистов Вальтера Ульбрихта. 15 июня 1961 г. он сказал: «Никто не намеревается строить стену". Через два месяца стену начали строить. «Война — это мир». Оруэлл прекрасно знал, о чем писал.

Экономика просоветской ГДР рушилась из-за того, что тысячи людей переходили из восточной части Германии, где вовсю строили светлое будущее по советскому образцу — коллективизация сельского хозяйства, государственное регулирование экономики, тотальный контроль местного КГБ под названием «штази». В 1959 г. ГДР покинули 145 000 жителей, в 1960 — 200 000, а за первые полгода 1961-го из немецкого «совка» сбежали 155 000 человек. Ситуация была критической и в ночь на 13 августа 1961 г. вооруженные подразделения пограничной полиции ГДР начали окончательно закрывать советский сектор Берлина, отделяя его от западных секторов. Резали по-живому — по семьям, где дети жили в одном секторе, а родители в другом. Отцы и дети, братья и сестры, друзья и влюбленные лишались возможности общения друг с другом. Не на неделю, не на месяц и даже не на год — на десятилетия.

Город проснулся утром и удивленные горожане, еще не понимая, что происходит, стояли и смотрели, как восточные немцы деловито возводили первый, еще неказистый и плохо устроенный вариант Стены. Бетонные блоки ставились один на другой, опутывались колючей проволокой. Окна домов, которые выходили на Запад, сначала затянули колючей проволокой, а потом заложили кирпичами. Потом такие дома стали сносить, безжалостно выселяя из них жителей и расчищая широкую «полосу смерти» у Стены. Из старых трамвайных рельсов варили противотанковые «ежи» и сотнями устанавливали их рядом с минными полями на «нейтральной» территории. Всё это мы хорошо знаем и я сейчас не про устройство Стены, не про политиков, не про танковое противостояние бывших союзников и взаимное недоверие.

Я — про трагедии людей, которые были разделены на годы жестокими обстоятельствами. Про их маленькие трагедии.


В первые недели и месяцы еще можно было вот так показать внука бабушке с дедушкой


И встать на стремянку, чтобы помахать своим на той стороне.


И залезть на крышу, чтобы тебя увидела мама, как сделала эта женщина в первую годовщину появления Стены в городе.


И рассмотреть родственников в бинокль было еще возможно


Впрочем, с той стороны тебя тоже внимательно рассматривали — из любопытства и по долгу службы.


Когда окна еще не опутали колючкой и не заложили белыми силикатными кирпичами, можно было посмотреть на внучку, которая вышла замуж и пришла под окна дома в советском секторе. Цветы для молодоженов спустили на веревочке.


А эта невеста смогла увидеть своих родных только в бинокль.


Один из замечательных снимков первых часов эйфории после падения Стены. Здесь всё прекрасно — и лица людей, и советская «Волга», и правая рука молодого человека на девичей груди.

Я давно собираю разные материалы, связанные с берлинской Стеной. В этот раз, когда я приезжал в Берлин в апреле, удалось купить несколько интересных книг и DVD с кинохроникой того времени. Я позволил себе сделать небольшой видеоролик из фрагментов, связанных, в частности, с людьми, которых вы увидели на этих фотографиях. Не судите строго и спасибо, что посмотрели до конца.



Рустем Адагамов

https://drugoi.livejournal.com/3290314.html