3 сентября 2006 г, "Вертинский", ТКЦ "Мир", Москва

автор **Ирина Н.** Ср Янв 07, 2015 9:33 pm

1 отделение

1. Сумасшедший шарманщик
2. За кулисами
3. Лиловый негр

- муз.пр

4. Маленький креольчик
5. Ваши пальцы пахнут ладаном…

- муз.пр

6. Мадам, уже падают листья
7. Попугай Флобер
8. Бал Господень

- муз.пр

9. Прощальный ужин

- Подошло к концу 1 отделение концерта. И как-то традиционно всегда концерты, состоящие из песен Вертинского, я заканчивал этой песней и такой фразой, которая когда-то давно-давно родилась, еще в студенческие годы, когда эта программа создавалась… то пристань оказалась, все-таки , необходима, что о пристани мы поговорим в следующем отделении, что путь к этой пристани очень во многом освещал жизнь Александра Николаевича, что он всегда где-то.. то тайно, то где-то в самом сокровенном, то очень открыто, явно, навлекая на себя гнев близких, друзей, или явных недоброжелателей… то, о чем он всегда мечтал… мечтал вернуться домой. Но… с годами… читая снова, перечитывая, вернее, письма, опубликованные письма Вертинского, читая какую-то литературу новую о нем, я вынужден согласиться с этой фразой гораздо как-то более активно, чем в юношеские годы, когда романтика представления о том, как существует артист, как существует человек, посвятивший свою жизнь сцене… когда-то романтика заслоняла все остальное… Как ни парадоксально, как ни горьки, и, как ни прекрасно в одно и то же время, путь артиста, действительно - бесконечен. И та гавань, к которой он стремится, наверное, в общем-то, никогда не достижима… Единственное, что об этом можно говорить очень по-разному: можно говорить просто, как-то вот так, в лоб, какими-то обычными словами – избитыми, старыми и тогда никто не поверит или, по крайней мере, услышит не то, что хочет. Можно говорить, жаловаться на жизнь или судьбу и, наоборот, украшать то, что невозможно сделать, красивым при помощи украшений – и тогда это будет неправдой. А можно говорить просто, но, в то же время, талантливо, а, главное, искренне, от своей собственной боли и от своего собственного счастья. Это удалось Вертинского и, может быть … может быть, именно поэтому, до сих пор из созвездия, а лучше сказать, соцветия прекрасных цветов расцветших в российском искусстве, в российской культуре в начале 20 века… может быть, поэтому этот цветок так долго существовал и аромат его мы можем вдыхать до сих пор. Мы закончили 1 отделение концерта. Встретимся после антракта. Спасибо!

2 отделение

10. Я не знаю, зачем и кому это нужно…

- В письмах, которые я получаю на концертах… на концертах «Песни Александра Николаевича Вертинского», встречаю упреки, что, вот, мол, Вертинский пел так-то, а Вы поете другие слова. Не хочу ни с кем полемизировать, поймите, что к новым словам отношусь в любой песне крайне придирчиво. И, если какие-то редакции возникают, которые, может быть, не очень частые, но возникают они вполне обоснованно. Чаще всего, когда либо, где либо Вертинский или Окуджава пели песни с таким текстом. Может быть, канонически, в книгах они зафиксированы иначе. Может быть, и по разным причинам возникали разные варианты. Вот и по поводу этой песни – я сейчас выхожу за рамки концерта, выхожу за рамки театрального действия, действия художественного, но для меня сейчас очень важно зафиксировать свое собственное внимание в непростом нынешнем времени и, может быть, внимание тех, кто созвучно со мной мыслит и чувствует… Александр Николаевич пел действительно… пел такой текст

« И сказать этим мальчикам, что в бездарной стране
Даже светлые подвиги – это только ступени
В бесконечные пропасти, к недоступной весне…»

Я слышал другое исполнение самого Вертинского и не верю, что сделана была редакция «что в несчастной стране» исключительно для того, чтобы не быть жертвой репрессий со стороны правящего режима. Вот есть у возраста счастливое качество: отнимая многие вещи, может быть, непосредственность, здоровье, красоту, силы… тем не менее, возраст всегда тем, кто этого хочет, дает неоценимое, бесценное качество – мудрость. Я думаю, что это очень мудро… пережить очень многое, понять очень многое. Ведь Вертинский связывал свою… ну, во всяком случае, в одном из воспоминаний, свою эмиграцию с тем случаем, как раз с этой песней, когда его пригласили для объяснений – почему была такая песня написана… по поводу, кстати, расстрела московских юнкеров, которые встали на защиту Кремля в то время, когда, действительно, офицеры – взрослые, сильные люди сидели в ресторанах, а новый режим штурмовал … вот, как ни парадоксально, только для самых юных людей, настоящую святыню России…
И Вертинский сказал им в ответ: «Вы же не можете запретить мне их жалеть».. На что… может быть, это легенда, может быть, нет – Александр Николаевич артист, артист во всех смыслах и свою жизнь он жил и описывал очень артистически, но, тем не менее, они пишет, что в ответ услышал: «Если будет надо, запретим дышать».
И это повлияло на окончательное решение уехать из страны – решение, о котором он… во всяком случае, в воспоминаниях, очень много раз жалел и описывал, как поступок трагически-несчастный, но, думаю, счастливый… Счастливый, п.ч…. не только п.ч. Вертинский смог дожить до 57 года, не только п.ч. оказал громадное влияние, в том числе, и на советское искусство – и сам, и его потомки, но, и п.ч. единственным оказался живым мостиком между исполнительской эстрадой, подчеркиваю, эстрадной исполнительской культурой дореволюционной и после. Учиться у Вертинского можно очень многому и еще так долго, что, вероятно, надеюсь, его песни, его история будут интересны долго-долго-долго и люди во многих поколениях буду возвращаться к этим песням и учиться них не только артистизму, но и мудрости, и любви к отечеству.

11. Злые духи
12. Чужие города
13. В степи молдаванской

- муз.пр

14. Доченьки
15. Каторжная
16. В синем и далеком океане
17. Матросы

- муз.пр

18. Над розовым морем

- Как это для меня до сих пор ни парадоксально, во всяком случае, мне до сих пор это кажется очень странным, но слова «мы жили тогда на планете другой» все чаще приходится относить уже к собственной жизни. Очень хочется. Чтобы язык, на котором говорили люди во времена Вертинского, а, в принципе, почти тот же язык во время Достоевского… с некоторым, может быть… ну… с некоторой вольностью, с допущением. Но почти тот же язык во времена Пушкина и Баратынского – язык, на котором до сих пор мы еще умеем разговаривать. Но он куда-то неуловимо улетучивается, он истончается. Он не выдерживает условий существования на нынешней планете. Не выдерживает – я это замечаю. .. замечаю всякий раз, когда просто приходится общаться где бы то ни было: в магазине, в институте, где приходится преподавать сейчас. Часто, как ни парадоксально, другой язык возникает и в тех письмах, которые приходится… говорю слово «приходиться» читать, п.ч. они вызывают какую-то страшную боль обреченности. Вроде бы это – русский язык. Но ты его не понимаешь или, по крайней мере, ты привык понимать те же самые слова по-другому. Мне не хочется, чтобы та эпоха, которая… в которую жил Вертинский – он ее не воспевал, он в ней жил, - не хочется, чтобы она безнадежно состарилась.. Она не умерла, она еще не ушла… она существует в огромном количестве зафиксированных, может быть, даже зафиксированных для нашего спасения – простите мне такую политическую фразу – в фильмах, записях. Мы можем и видеть, и слышать людей, которые говорили на этом языке, людей, которые двигались особым образом – для нас уже особым, - которые общались особым образом, которые «жили тогда на планете другой».
Мне так мучительно страшно, что эта планета может оказаться другой совсем. Но, в общем-то, по природе, артистической природе, по природе человеческой я , все-таки, очень-очень дружу с надеждой…. дружу до сих пор и до сих пор она меня не то, чтобы никогда не обманывала - так говорить, наверное, неправильно, - она никогда не подводила. Есть надежда, что люди не перестанут понимать и слышать сердцем настоящее, романтическое, не придуманное, не разукрашенное; не будут принимать за живых настоящих людей… кукол , возникающих в их жизни случайно, или манекенов. А будут все также объясняться в любви и любимым людям, и самой жизни тем языком, которому просто невозможно не поверить. Сколько будет сил и возможностей, я думаю, я буду стараться дружить с Александром Вертинским… Позволяю себе такие слишком, может быть, громкие слова, но уже, в силу того, что этой программе, которая сегодня снова на сцене, - ей уже больше 15 лет… 17 лет, по-моему… Есть какая-то определенная дружба. И всегда, когда необходимо обратиться за помощью, слышишь, чувствуешь – не то, чтобы видишь, но и чувствуешь дружескую руку Вертинского, дружеское слово Окуджавы. А где-то, когда-то и - дивное, мудрое, очень спокойно, но, в то же время, дающее право на существование, слово Пушкина.
Пожелание…. пожелание здесь, сейчас, в новом заде, в новом… ну, во всяком случае, в зале, в котором будет звучать слово – разное слово, будет звучать музыка – разная музыка…. в зале, который, как и все, в последнее время, в нашей… в нашем отечестве делается с мучительным трудом, не просто открывается, не просто начинает свой сезон – дай Бог, чтобы здесь звучало… не хочу говорить «иногда», но, насколько возможно, как можно больше звучало настоящее слово, которому можно верить. Я счастлив, что сегодня вы вместе с нами. Я счастлив, что вы с нами разделили очень непростой опыт открытия новой сцены… это всегда очень непросто. Я хочу поблагодарить всех, кто позволил состояться этим выступлениям, и , в первую очередь, конечно, вас – милые, дорогие друзья. Спасибо!

19. Танго «Магнолия»

БИС

20. Эх, душа моя
21. Богема (франц)
22. Дорогой длинною